Он, на всякий случай потрогал голову в поиске возможной гематомы или крови, но ничего похожего не обнаружил. Голова не болела ни внутри ни снаружи.
С другой стороны, тот же самый скептический настрой говорил ему довериться собственным ощущениям, а они говорили, что галлюцинации не могут быть такими детальными и, главное, логичными. Мир вокруг не переворачивался, не менялся в одночасье, а подчинялся, насколько он мог понять, вполне обычным физическим законам.
Кроличья нора, подумал Вадим, и ты сам в неё прыгнул. Что же, для начала надо дойти до военного городка, а там видно будет, что делать дальше.
***
Стоит сказать, что увиденное одновременно обрадовало и поразило Вадима. С одной стороны, он шёл по маленьким улочкам Городка и вспоминал знакомые с детства места, радуясь, что всё это ему не приснилось, и он действительно здесь когда-то жил вместе с родителями.
С другой стороны, его пугало осознание того, что Городок (он решил его так называть, так настоящего наименования не знал и никак не мог припомнить, чтобы родители его хоть как-то называли) находится не то что не в России, а даже - он всё ещё раздумывал, стоит ли произносить эту мысль вслух - вообще не на Земле, в том смысле, в каком под этим названием понимают небесное тело, планету. Хотя, может быть и на Земле, но в какой-то особенной её части. В любом случае, окружающая обстановка выглядела для него крайне необычно.
"Вот так люди и пропадают" - подумал Вадим и тут же сам с собой согласился. А ведь действительно, сколько из тех людей, что считаются пропавшими без вести оказываются в таких местах? Да, наверняка, 99,9 процента пропавших теряются на Земле, в своей стране, у себя в городе, в лесу, просто пойдя за грибами-ягодами, да где угодно! Но ведь, получается, что есть и другие пропавшие, и в абсолютных числах их может оказаться совсем уж и не так мало.
Ну и сам Городок производил то ещё пугающее впечатление. Невольно в памяти всплыли образы Припяти, в которой Вадим успел побывать ещё до того, как Украина опустилась в пучину Майдана и въезд на её территорию был закрыт. А ведь он даже поддерживал людей стоящих на площади Независимости в Киеве и считал, что с насквозь коррумпированным режимом можно бороться только так и не иначе. Да что там! Он сам ездил на Майдан, так сказать, ощутить причастность к великим событиям.
Однако, потом что-то пошло не так. И чем дальше, тем больше он расходился в понимании произошедшего со своими некогда друзьями, а теперь почти что врагами из Украины. Ну, как врагами, это его украинские знакомые считали его таковым, а он не мог понять почему, ведь он-то их врагами совсем не считал, и всячески пытался наладить контакт, но почти что каждый разговор по Скайпу скатывался в бурное обсуждение текущей политической ситуации с ожидаемыми обвинениями России в помощи сепаратистам и отправлению в зону конфликта "ихтамнетов".
Попытка напомнить, что в своё время украинцы также воевали на стороне сепаратистов, только уже против России, ожидаемо приводила к потопу обсценной лексики и обрыву связи с украинской стороны. Ну, не хотите говорить, как хотите, думал Вадим и шёл по своим делам. В общем друзей у него в стране победившей демократии осталось почти да ни чего.
Как бы то ни было, Припять. Да, Городок очень на неё походил своим заброшенным и опустевшим видом. Разница, по большому счёту, заключалась лишь в том, что Припять находилась в зоне умеренного климата с лесами, речушками (кстати, видели тех огромных сомов, которые живут в тамошних водоёмах? Они даже на птиц охотятся!) и прочими соответствующими атрибутами, а тут... Ну, перенесите Припять в своём воображении куда-нибудь в засушливую степь, почти пустыню. Вот где-то так оно и получится: строения занесенные песком с подветренной стороны, сухостой, и, конечно, перекати-поле, подгоняемое жарким ветром.
Вот Вадим прошёл мимо футбольной площадки, здесь он в детстве гонял со сверстниками мяч после детского сада. Странно, но он не помнил ни одного ребёнка старше пяти-шести лет. Наверное, было какое-то ограничение или запрет. Если ребёнок старше, то он может начать задавать неудобные вопросы относительно того, где это они живут, и почему здесь так жарко и никогда нет снега.
Он помнил, как его спокойно отпускали гулять одного по Городку и играть с такими же мелкими мальчишками и девчонками, как и он сам. Ну, а действительно, куда он мог деться из военного городка, который является одним большим режимным объектом. Преступность нулевая, ни о каких маньяках или прочих психах можно было не переживать.