– Ну, хорошо, – раздался голос из зала. – Допустим, они – лиловые.
Мисс Вэндженс нахмурила брови и повернулась в сторону говорившего.
– Допустим, они – лиловые, – повторил он. – А мы тогда, по-вашему, кто?
Её лицо выражало крайнее неудовольствие, однако мисс Ви всё же ответила:
– А вы – серые. Ваша задача – удовлетворение нужд лиловых и обеспечение бесперебойного функционирования всех служб Убежища. Время отдыха закончилось, товарищи, – мисс Ви позволила себе едва заметно улыбнуться. – Впереди вас ждёт тяжёлая и ответственная работа на благо человечества…
А сейчас, чтобы кто-нибудь не решил, что ему дозволено забыть об обозначенном разделении, лиловым будет выдана особая униформа.
Мисс Ви щёлкнула пальцами, и несколько охранников, повинуясь приказу, двинулись к столу на возвышении. Каждому, кто там сидел, они выдали по небольшому свёртку.
– Ношение формы является обязательным, – сказала мисс Ви, делая ударение на последнем слове. – Неподчинение будет рассматриваться как неуважение к установленной в Убежище иерархии и караться по закону, – Катарина Вэндженс слегка подняла вверх подбородок, глаза её хищно сверкнули.
«Какому закону?!» – пронеслось в голове у Герберта. Однако мысль свою он не озвучил – и правильно сделал.
Когда форма была роздана и охранники заняли свои места слева и справа от мисс Ви, женщина добавила:
– Список работ, запланированных для серых на текущий день, будет демонстрироваться ежедневно на голодоске у Трапезной. Лиловых же после каждого приёма пищи будут ожидать в Культурном Отсеке – сегодня, на первый раз, Майкл, – мисс Ви указала на самого крупного из охранников с ёжиком светлых волос, – любезно покажет вам дорогу. Приятного всем завтрака.
С этими словами женщина повернулась на каблуках и направилась к выходу, оставляя жителей Убежища переваривать полученную информацию вместе с пресной пищей текущего дня.
Герберт посмотрел на брата, который всё ещё недоумённо крутил в руках пакет из серебристой бумаги, а затем перевёл взгляд на Марию. Было заметно, что девушка не меньше, чем он, удивлена услышанному, – поймав его взгляд, Мария пожала плечами. Поняв, что большего от неё ждать не приходилось, Герберт вздохнул и вернулся к прерванной до этого трапезе. Он чувствовал, что его ещё многое поджидало впереди, а значит, силы ему понадобятся.
12.
– Ты ужинал среди низших, – в тоне Орсона звучала сталь, – он не спрашивал, он обвинял.
– Простите меня, отец, – Нейтон опустил голову.
– Что побудило тебя оставить выполнение миссии? – строго спросил Орсон.
– Но ведь моя миссия – быть рядом с объектом, не так ли? – спросил Нейтон, подняв свои голубые глаза на отца.
Тот недовольно нахмурил брови:
– Что ты хочешь этим сказать, сын?
– Объекта не было среди лиловых.
Орсон не смог скрыть своего удивления, и Нейтон поспешил продолжить:
– Утром, как и было условлено, я занял место за столом лиловых. Я ждал объект, однако, по не известной мне причине, он так и не появился. Зато появился его младший брат.
– Что за нелепость, – выругался Орсон, поморщившись.
Он отвернулся от сына, как делал уже не раз, и направился в противоположный конец комнаты, что здесь называли Тайной Гостиной, – туда, где с позолоченных карнизов свешивались тяжёлые пыльные шторы из алого бархата. Нейтон неоднократно задавался вопросом, зачем нужны шторы, если нет окон, но, очевидно, местные обитатели считали, что их наличие придаёт помещению особый шарм.
– Сам объект же по-прежнему находился среди серых, – закончил доклад Нейтон.
– Может, он поступил так самовольно? – бросил через плечо Орсон.
Он не сказал «как ты», но сын всё равно это услышал, хотя и не подал виду.
– Нет, – отрицательно покачал головой Нейтон. – Это исключено. Я проверил рабочие списки серых, и он был там.
– Хм-м-м… – протянул Орсон. Его рука коснулась шершавой старинной ткани, скользнула вниз, где штору скрепляла толстая золотая нить с массивными кистями на концах. – Значит, он будет подавать еду и мыть полы… – мужчина позволил себе мимолётную улыбку уголком рта – благо, ни камеры, ни сын не могли её заметить.
Но Нейтона и так интересовала только его задача.
– Что прикажете делать, отец? Если Вам угодно, я могу вернуться за стол лиловых и…
Орсон резко прервал его:
– Что «и»? Не мели чепуху! – он отошёл, наконец, от шторы и уселся в одно из антикварных кожаных кресел, положив руки на подлокотники и откинувшись на спинку. – Ты уже сделал, что нужно – вернулся к серым.