— Госпожа, пора вставать. — Мэгги бесшумно зашла в комнату, закатывая поднос с завтраком. — Господин хочет с вами поговорить.
Я быстро подняла голову с подушки, представляя, в каком жутком беспорядке были мои волосы.
— Отец?
— Кто же еще?
— Он сказал, что хочет от меня?
— Господин не уточнил.
Мэгги взяла с передвижной вешалки два дневных комплекта одежды, которые я подготовила вчера вечером по ее просьбе, и передела служанке, стоявшей в дверях. Мои наряды приведут в порядок и принесут обратно в комнату, чтобы я могла выбрать один.
— Вам будет нужна моя помощь с утренней подготовкой?
— Нет. Я справлюсь сама.
Мэгги не изменяла себе уже который день: волосы, убранные в низкий пучок; классический костюм, который на этот раз был темно-серого цвета; отсутствие эмоций на лице и спокойные карие глаза, иногда смотрящие на меня с теплотой. Ее было совсем чуть-чуть, но благодаря этому я перестала чувствовать дискомфорт рядом с Мэгги.
Она испытывала ровно столько эмоций, сколько должна была, и всегда держалась поблизости, чтобы помочь хозяевам этого дома. Неудивительно, что Дженесса и Коллин с уважением относились к женщине, на которой буквально держался весь особняк.
Я надела домашний бежевый костюм, состоящий из широких мягких штанов, майки и длинной рубашки. Волосы причесала и убрала назад белым ободком.
Руки заметно дрожали перед предстоящей встречей с Колином Фридманом.
«Что от меня хочет?».
Дженессы дома не было, и я расстроилась. Почему-то ее присутствие после нашего разговора в оранжерее делало меня гораздо увереннее. Я старалась повторять себе, что те слова были сказаны несуществующим человеком и не должны нести для меня силы, но мысли непроизвольно их прокручивали. Имели вес, который отпечатывался на каждой клеточке моего тела.
Коридоры пустовали: работники разбрелись по дому выполнять свои обязанности. Поэтому я спокойно спустилась на первый этаж и направилась в сторону коридора, которого сторонилась все это время.
Дверь в кабинет Колина была приоткрыта, и я остановилась, услышав голоса.
— … Люку необходимо время, чтобы подготовиться. Почему ты продолжаешь затягивать с решением?
Марисса еле сдерживала высокие ноты, обращаясь…
— Выборы преемников будут через шесть месяцев. Я имею право назвать имя за две недели. К чему такая спешка? — спокойно спросил в ответ Коллин.
Я замерла возле пышного цветка в мой рост и неосознанно шагнула за него.
— Ты ведешь себя так, будто ситуация может измениться, — продолжила Марисса.
— Я веду себя согласно правилам Эльтерры. Никто из участников не сможет упрекнуть меня в этом.
— Некоторые члены богатых семей не входят в Эльтерру. Твой брат тоже. Поэтому мы не можем знать, как проходит подготовка к выборам преемников.
— Знаешь, что это такое? — спросил Колинн, что-то поднимая со стола. — Телефон. Догадываешься, для чего он нужен?
Вместо Марисса фыркнула.
— Я с радостью отвечу на все вопросы Томаса, когда он свяжется со мной. Не вижу причин передавать всю информацию через тебя.
— Хочешь сказать, что я не важная фигура? Яя сестра твоей жены!
— И это единственная причина, по которой я стараюсь относиться к тебе с уважением, Марисса.
«Стараюсь относиться, а не отношусь. Интересная формулировка».
Кажется, в этом доме только Дженесса не видела в Мариссе проблемы. Разумеется, они же сестры.
— Мы все знаем, что следующим директором Фиа́роса станет Люк. Шейлин сошла с дистанции еще семь лет назад. К большому сожалению, наша малышка Шей оказалась недостаточно подготовлена. Еще бы. Мы испугали ее большой ответственностью, но хорошо, что она сама указала нам на нашу ошибку. Правда ведь?
К моему изумлению, Колинн не стал ничего отвечать на это.
— На следующей неделе будет благотворительный бал. Ты бы мог…
— Марисса, — обманчиво спокойным голосом начал Колинн. — Я сам решу, когда объявлять наследника Фиароса. Закончим на этом. Скоро придет Шейлин, и я бы хотел провести время с дочерью.
— Но я…
Движимая странным порывом, я вышла из-за цветка и открыла дверь, оповещая о своем приходе. Марисса раздраженно обернулась, но, увидев меня, снова нацепила приторную улыбку.
— Шейлин. А мы как раз о тебе говорили.
На мужественном лице Колинна читалось явное облегчение, и он улыбнулся, когда мы с ним встретились взглядами.
— Что ж. — Марисса многозначительно глянула на Колинна, надеясь на продолжение, а в ответ услышала:
— Всего хорошего, Марисса.