Да! Стоило лишь приложить к этой стене ладони и сразу стало ясно, нашел. Этот каменный зуб оказался лишь крохотной верхушкой чудовищного монолита, что уходил вниз, в глубь планеты, в недра. Туда где билась живая сила, пульсировала и питала все живое на этой земле. Камень немедленно откликнулся на зов мага, стена расступилась послушно, открывая просторный грот. Федул завел свое суденышко внутрь, гладкий гранит, повинуясь желанию мага образовал полку с причальной тумбой на ней. Парень привязал лодку и перебрался на твердое, потом зарастил проход и растянулся на камне. Новое, феерическое чувство накрыло его с головой. По сути, этот утес, являлся местом силы для мага земли. Личным местом силы Федула Камня. Он ощущал монолит, как продолжение самого себя, как свое тело. Смешно, но здесь он был почти всесилен.
Можно было бы источить эту гору проходами и лестницами. Испещрить всевозможными комнатами и помещениями. Вот только зачем? Молодой маг встал и прижался к стене. Ощутил гору всем телом и шагнул в камень… И вышел на вершине. Потрясающе! То, что в других местах давалось с неимоверным трудом, здесь прошло на ура. Ну и зачем зря точить камень коридорами и анфиладами, спрашивается? Нет, несколько помещений потребуется. Укрыться от непогоды, припрятать кое-какие особенно ценные материалы. Те же кристаллы, например. Парень посмотрел на Барсика, улыбнулся. Мохнатый тоже изменился. Рывком прибавил в размерах, заматерел. Детские голубые, стального отлива глаза изменили цвет. Стали желтыми, пронзительными. Белый, в редкую черную полоску и тигр, зевнул демонстрируя огромные белоснежные клыки и прислал образ.
– Ты же не ешь обычную пищу? – Изумился человек.
– Хочется, – образ огромного кота изобразил смущенную улыбку.
– Ясно.
Федул переместился к основанию скалы, на песок. А уже через несколько минут вернулся на вершину. В руках он тащил две здоровенных рыбины. Держал тех за жабры. Одну кинул мохнатому. Вторую разложил на камне. Надо бы выпотрошить и запечь. Вот я дурак, подумал волшебник, как я промывать-то здесь буду? Намусорю только. Надо вернуться к воде. Барсик тем временем скусил своей рыбине голову и теперь задумчиво жевал. Вид он при этом имел забавный донельзя. Эдакий гурман, пробующий новый деликатес в дорогом ресторане. Парень засмеялся радостно. Так хорошо он себя уже давно не чувствовал.
С едой проблем не было. С одной стороны, еще оставались припасы, что он забрал в столовой Арсенала. Крупы, мешок картошки, кое-какие овощи. С другой, рыба имелась всегда и поблизости. Рукой подать. Федул приноровился глушить ее знаком молнии. Так что уха стала теперь постоянным элементом меню. А также и печеная или жареная рыба. Проблема была в другом. Теперь, когда наконец-то появилась возможность спокойно и не торопясь подумать, молодой волшебник остро ощутил собственную неполноценность. Он знал много, но знания не были целостными. Это раздражало неимоверно. Озарения, словно вспышки в сознании приходили время от времени. Но и это было не правильным. Он чувствовал, не так должно быть, совсем не так. Там, в голове, словно бы лежала огромная куча знаний. Вот только прямого доступа к ней не было. Требовалось осознать вопрос, убедиться, что ответ ему самому неизвестен, возжелать решения. И тогда приходил транс. И решение после. А что если сделать иначе? Парень принес одеяло из лодки, расширил пещеру, создал лежанку у стены, постелил плед и улегся сверху. Только ботинки снял предварительно. Потом закрыл глаза и изо всех сил потянулся к той неопрятной куче, что громоздилась в углу сознания. На ходу вспоминая свои же ощущения при впадении в транс, вгоняя себя в него. Ну же, еще чуть-чуть…
– Не понимаю! – Король расхаживал по своему кабинету яростно жестикулируя. Архимаг с интересом наблюдал за монархом. Вот государь подошел к окну, воздел руки к небу, потряс ими, развернулся и двинулся обратно. Один кулак с треском врезался в другой, – ну вот чего ему не хватало?
– Это вы по поводу нашего мальчика переживаете? Он кстати неплохо отметился в империи.
– Да? Это как?
– Порушил им там столичные мосты. Фактически изолировал левобережную часть города от правобережной. Император рвет и мечет.
– Занятно. А вы, Клод, я вижу, симпатизируете этому предателю, верно?