Пацан попросту обмер, когда черный человек подошел к нему и присел на корточки напротив. Язык прилип к гортани и он только глядел на визитера во все глаза.
– Ты ведь Таль? – Мужчина улыбнулся и сухое, строгое лицо его неожиданно преобразилось. Рассыпалось мелкими морщинками, подобрело. Мальчик кивнул несмело.
– А я Рихтер. – Гость протянул раскрытую ладонь и спросил, – пойдешь со мной, Таль? – Малец кивнул только и вложил доверчиво свою ладошку в руку странного визитера.
Впрочем, быстро уйти им не удалось. У ворот уже ожидал хозяин дома. Поодаль и семейство терлось, ждали что будет.
– И куда это вы, господин хороший, мальца забираете? – Заплывшие жиром глазки хозяина смотрели злобно и нагло, – общество мне поручило его кормить, да воспитывать, а значит я имею право…
– Согласно императорскому указу, о появлении сирот и прочих, оставшихся без родителей детей, староста должен немедля извещать специальную службу в городе. Ваш же этого не сделал и будет наказан. А для сирот теперь, особое место есть. Вот туда я Таля и забираю.
– Значит обмишулился староста-то наш, – толстяк радостно потер ладони, – это хорошо. Надо будет его сместить, да нового выбрать. А малец, кстати, мне денег должен. Содержание его мне в денежку немалую стало.
– Не о том ты думаешь, справный хозяин Тарас Выжига. Совсем не о том. Тебе не к месту старосты свой зад примерять надо, а думать, как виселицы избежать, – Рихтер снова улыбался, только вот улыбка была такой, что Таля пробрал мороз по коже. – Каторга тебе за счастье будет. Если повезет, конечно. Как раз и жирок растрясешь.
– Это чегой-то мне виселица грозит? Мы люди послушные, законов не нарушаем…
– А кто самострел армейский купцу продал? Не слышу ответа?
– Не я это! Поклеп на меня купец возводит! Да и как можно определить чей это самострел, они же одинаковые все. Не, не докажете вы ничего, не я это…
– Так ты что, не знал, что самострелы все пронумерованы? И номер в реестре специальном записан? Сзади, на прикладе, под крышкой. Там пенал с запасной тетивой и номер на бронзовой пластинке выбит. Правда не знал? А купец был в курсе. И сразу, по прибытии в город, отнес самострел в Стражу. А теперь вопрос, как оружие, с которым отец мальца пошел на охоту, оказалось в твоих руках? Молчишь? Ну молчи. Не сегодня, завтра стражники приедут, готовься Тарас. И еще одно. Может быть на суде ты и выкрутишься, может быть и на каторге выживешь. Бывают же чудеса. А там и малец подрастет, решит спросить за смерть семьи, как тебе перспектива?
Бледный, как полотно хозяин подворья смотрел на страшного вестника, пытался что-то сказать, но из трясущихся губ только сипение было и слышно. Рихтер же решил вбить последний гвоздь перед уходом.
– Ну и сколько ты там выручил? Пару золотых? Так еще и татям платить пришлось, верно? Ну и стоило оно того? Еще и уважаемого человека убил, отставного солдата.
– Я не убивал! Его только попугать должны были, он сам в драку полез, он сам виноват…
Черный только рукой махнул. Прошел в ворота и пошагал к своему скакуну. Таль вприпрыжку бежал рядом. Возле вороного коня малец оробел. Лошади в деревне были, но этот красавец внушал уважение одним только своим видом. Косил лиловым глазом, да переступал с ноги на ногу. Однако наездник долго рассусоливать не стал. Подхватил мальчишку под мышки и усадил в седло. Потом и сам взобрался ловко, устроился сзади. Порылся в сумке и неожиданно выдал сироте огромный сухарь. Пацан вцепился в него обоими руками. Послюнявил кончик, лизнул несмело. В нос шибануло мощным ржаным духом, запахом подсолнечного масла, соли.
– Поехали? – Спросил Рихтер. Малец только кивнул. Ему было не до разговоров. Он знай себе слюнявил, да точил нежданно свалившееся богатство. Всадник улыбнулся добро и тронул коня…
К вечеру посвежело. Таль начал ежится, но стойко терпел, помалкивал. Взрослый же закопался в свою седельную суму, извлек себе плащ и пассажиру шерстяное одеяло. Закутал того, прижал левой рукой к себе, запахнул полы плаща. Пацан пригрелся и засопел куда-то подмышку. Останавливаться на ночь Рихтер не стал, смысла не было. Ехать недалеко. Только сбросил ход коню, с рыси на быстрый шаг. А уже поутру, раненько, только солнце взошло, они и прибыли на место.
Таль выпростал голову из теплого кокона, с удивлением таращился на, казалось, бесконечный каменный забор. Они довольно долго двигались мимо черной, гладкой стены. Потом показались мощные ворота. Рихтер приветливо раскланялся со стражниками, въехал внутрь. Конь всхрапнул радостно и затрусил к каменным строениям. Там уже и наездник спешился, снял пацана, выпутал того их одеяла.