— А может, и нет, — пробормотал Торий. И, спохватившись, уже громче добавил: — может, лучше, если бы мы и не знали об этой норе в преисподнюю. Где ее привратник? что, или кто он такое? Что замышляет? Мы ведь до сих пор не в курсе.
— Это упущение отдела безопасности, — вставил Бажен.
— А я считаю, что сетевого! — вскипел Олаф, — Почему столько территорий осталось без наблюдения?
— Прошу вас! сейчас не время сводить счеты, — поднял ладони председатель совета, — лучше скажите, что могут предложить ваши сектора для улучшения ситуации? Как представитель научного я выскажусь за новую экспедицию с целью установки в полости артефакта сенсоров и прокладки к ним надежной линии связи.
— Хорошо бы обследовать тоннели на максимально возможную дальность. Мы ведь так и не знаем протяженности этой «паутины»!
— Согласен. Еще усилить заслоны на шлюзах, установить в штреке стационарный генератор щита и систему охлаждения. Если «привратник» попытается там прорваться…
— В общем, юноша, готовьтесь к новой экспедиции вниз, — подвел итог Бажен Степанович. — А пока, снова к разработчикам. Установите на своей машине все необходимое. Лимит на ресурсы у вас неограничен.
— Но в разумных пределах, — поспешно вставил председатель совета.
— Мы, как кворум малого совета, санкционируем миссию, — прогудел Олаф.
— Подождите! Я могу хотя бы увидеться с сыном.
— Не стоит, юноша, ему сейчас не до вас, — протестующе всплеснул руками Бажен. — У него тоже очень ответственное задание. Мальчик необычайно одарен. Колония вынуждена использовать его время по максимуму. Сами знаете наше нынешнее положение.
— Когда было иначе? — фыркнул операт.
— Задача ясна? — пробасил потомок викингов, — тогда вперед. Но, конечно, заправиться тебе не мешает. Как и мне, впрочем. Так что до столовой я тебя сам провожу.
— Да, к медикам загляните обязательно, — поднял палец Торий, — а теперь, действительно, идите, юноша, нам с Баженом Степановичем еще нужно поговорить, а у вас теперь дел по горло.
Пятый уровень, лабораторные сектора города, Павел Торнов
Павел поглядел на упрямо насупленного Винсента, вздохнул и выкатил из-под рабочего стола еще один стул.
— Садись, мститель, вот тебе задание. — Над линзой голопроектора развернулось окно монитора. — Нужно обработать обращения к локальной памяти и команды управления трех известных тебе сетевых узлов сборочного цеха. За какой период — надеюсь, сам догадаешься?
Винсент молча кивнул.
— Вот и отлично. А я пока займусь «присосками».
Оставив стажера корпеть над массивами данных, младкор отправился в дальний угол лаборатории, захватив бесценную добычу в виде трех сморщенных шариков биопласта с обвисшими обрывками щупалец. Вместилище самой важной для колонии информации.
Между шкафом и масс-спектрометром стоял неказистый агрегат, окрашенный серой обшарпанной краской, собранный из случайно найденного стенда полувековой древности и деталей недавнего производства. На первый взгляд и не подумаешь, какие возможности он в себе таит. Павел подозревал, что его создала сама гениальная Адриана Келли в последний год своей жизни.
Младкор нашел стенд, когда скрупулезно восстанавливал историю деятельности Адрианы. Дожидаясь своего часа, аппарат лет сорок пылился в заброшенной каморке под лабораторией, среди сломанных агрегатов и металлолома.
Пытаясь понять истоки открытий, позволивших колонии выжить, Павел собирал записи и материалы, оставшиеся после этой удивительной женщины. Обработав и сведя их воедино, обнаружил явные затертости и огромные лакуны. Это было довольно странно, ведь Адриана работала уже после катастрофы. Похоже, кто-то старательно пытался скрыть одно из ее творений, уничтожив даже упоминания и намеки. Но и тех крох, что были в свободном доступе, хватило, чтобы найти новые подходы к управлению и взаимодействию с сетью слежения. Старинный агрегат, как ни странно, осуществлял эти подходы практически.
Павел придвинулся к станине, надавил выступающий слева рычаг. Над полуметровой чашей раскрылись огромным цветком дюралевые сектора выпуклой крышки. В его сердцевине лежало хаотичное переплетение бежевых, с голубыми прожилками шнуров, толщиной от волоса до пальца. На кончиках блестели крохотные серые кружочки контактных пластин.
Указательный палец коснулся архаичного сенсорного пульта, вдохнув жизнь в агрегат. На панели загорелись индикаторные огоньки и шкалы. В чаше шевельнулись биопластовые жгуты. Вдоль синих строчек пробежали змейки разрядов.
Вынув из кармана первую «присоску», Павел поднес ее к чаше. Волоски потянулись к человеческой руке, тронули кожу гладкой, прохладной поверхностью контактов, ощупали и потеряли к ней интерес. Другие сразу присосались к сморщенному комочку, отвердели и замерцали интенсивнее. Крохотный «спрут» ожил, шевельнул щупальцами.
Павел активировал интерфейс, подключенный к стенду, и начал закачивать данные в лабораторный «силикон».
Наконец «осьминожек» вздрогнул в последний раз, снова сморщился и упал в ладонь младкора. Два других шарика повторили этот путь.
«Добыча помещена в надежную клетку. Пора ее препарировать!»
Павел деактивировал агрегат. Щупальца втянулись в чашу. Младкор в задумчивости глядел на облупленную краску станины.
«Для чего же его создавала Адриана? Он явно способен на большее, чем просто искать информационные следы в биопласте».
У агрегата имелся уникальный порт для непосредственного подключения к сети, минуя обязательный для всех устройств интерфейс, исполняющий роль транслятора команд, барьера и фильтра. Павел обнаружил это совершенно случайно. И никакого намека на его предназначение в записях Келли не нашел.
«Что же он мне напоминает? В нем есть что-то от боевого ложемента и от нейроскана. А в общем… совершенно нелепая смесь. Сюда бы добавить кресло. Тогда, если повернуть чашу, сесть к ней спиной — контакты окажутся как раз напротив затылка и охватят все основные зоны мозга.
Но что этот агрегат может исследовать? Единственная его функция — трансляция и извлечение информации. Но никак не расшифровка. Кроме того, он не имеет обратной связи. Значит, как нейроскан работать не может.
Ладно, эта загадка ждала сорок лет и еще подождет. Обработаем то, что он нам уже выдал».
Павел закрыл створки крышки, бросил сморщенные комочки в пластиковый стакан и вернулся к рабочему столу.
— Винсент, ты закончил?
— Почти, последняя векторная сортировка.
— Тогда давай, заканчивай, и начнем стыковывать все в единую картину. Я пока соку попью. Ты хочешь?
— Да, конечно.
Младкор принес из холодильника тубу с оранжевой долькой на боку. Налил стажеру стакан, а сам приложился прямо к пакету, жадно глотая кисловатую прохладную жидкость. В горле у него и, правда, пересохло от волнения. Но не показывать же это стажеру.
— Готово, дядя Паша.
— Теперь давай посмотрим, что у нас получилось.
— Вот. Я сделал послойную раскладку.
— Отлично, молодец. Так, наложим мои массивы на твои.
Младкор подошел к монитору. Вывел в обзор файлы из лабораторного силикона и запустил заранее подготовленные алгоритмы обработки.
— Преобразуем. Ждем. Минут пять он поработает. Ты пей пока.
Павел сел в кресло, откинулся назад и закрыл глаза, пытаясь отключиться от окружающего.
— Дядя Паша, смотрите!
— Уже готово?
— Да, идет вывод.
Младкор подвинул кресло к столу, уставившись в монитор.
— Это что такое?!
В воздухе возникла, послойно нарастая, цветная объемная карта.
— Это похоже…
— Точно, очень напоминает карту нейроскана.
— Но это же не мозг, это сеть…
— Точно! Значит…. вакуум раздери, мы сами не поняли, что создали…
— Так она что, живая? Она мыслит?!
Пещера западного хребта, Зона Х, Герда Ли
Герда дождалась, когда разгорится налобный фонарь, и осмотрела пол у себя под ногами. На припорошенной искрящейся пылью каменной плите отчетливо виднелся свежий отпечаток голой человеческой ступни!