- Причём тут опять я?, - моему возмущению не было предела.
- Пойдём, и я ему всё-таки, наконец-то, врежу, - с этими словами Светлана потянула нас внутрь ресторана.
Там действительно был наш обожаемый Пётр Владимирович. И он точно Лёхе, как родной, потому что если бы мне не сказали, что это он, я бы в жизни его не узнала. Денди-байкер весь в коже, каких-то клёпках, казаках и шикарной бандане со змеями, вернее гиппократовыми чашами, медицинскими символами, наверное, чтоб все видели и знали, что этот брутальный дяденька - доктор.
- Вы ж у нас по магазинам ходите?, - ехидничала Света, - Или уже приоделись и наряд выгуливаете?
- Если бы, - возмутился профессор, - Мишка, как сказал, что вас пригласил Севу посмотреть, я бегом сюда, чтоб вы дел не понатворили, мне это место очень нравится, и я хотел бы и дальше здесь отдыхать, а из-за вас на воротах вместе с вашими и мою фотку повесить могут с подписью "Не пускать, гнать взашей, пинать при встрече".
- А зачем нам на Севу смотреть, - как ни в чём не бывало, будто нас сейчас не изваляли в курином помёте и перьях, спросил Дима.
- Болеет он, к врачу отказывается идти, совсем плох, - сообщил, находившийся рядом с профессором отец Михаил, - Пойдём, сразу посмотрим, а потом поужинаем, тут вкусно, специально для вас повар пришёл.
И мы пошли, а куда нам было деваться из подводной лодки. В гостинице, так нам объяснили где мы находимся, нас проводили в номер "Дорога", в центре комнаты на настоящих автомобильных колёсах стояла, а может была запаркована кровать, вместо лампочек комнату освещали фары, а из стены торчал руль от мотоцикла, очень атмосферно, все впечатлились. На кровати, застеленной бельём антрацитового, а проще сказать, стального цвета, лежал невысокий, но крепкий мужчина с бородой.
- Оно?, - спросил Пётр Владимирович, обращаясь ко мне.
- Оно, чуть ниже плечей, - ответила я.
- Кто за ним ухаживает?, - крикнул профессор в коридор.
В комнату вбежала женщина неопределённого возраста, тоже, как впрочем и все посетители данного центра, в кожаных одеждах и татуировках. Я кивнула профессору, что и на женщине громоздится наша гранулоза, небольшая, но есть.
- Продолжайте лечение, - рекомендовал Пётр Владимирович женщине, а нас жестами отправил на выход.
За столиком в ресторане «Секстон» к нам присоединились ещё два каких-то байкера, они, судя по приветствию в виде объятий, были хорошо знакомы с нашим профессором и называли его "Пятаком".
- Видимо потому, что наш парень прост, как пять копеек, - шептул мне на ухо Дима.
- Именно поэтому, - подтвердил догадку Дмитрия профессор.
- Только в переносном смысле, - хохотнул один из байкеров, которого второй называл Иолаем.
Пётр Владимирович объяснял мужчинам, что нужно срочно везти Севу и Роксану, так звали женщину, которая лечила Севу, в больницу, и изолировать, а всё тут дезинфицировать, иначе скоро их центр превратится сначала в лазарет, а потом в могильник. Оказалось, что на территории центра, несмотря на пандемию, живёт довольно много людей, потому что у кого-то здесь дом, а у кого-то не менее значимые причины для пребывания. Никаких других вариантов, а уж тем более, новаторских внебольничных способов лечения никто предложить не мог.
Света тем временем разгядывала, сидевших с нами байкеров, из разговора мы поняли, что одного зовут Иолай, а того, что чуть старше, Элифас.
- Какие странные у вас имена! Или это прозвища, погоняла? Вообщем, никого не хочу обидеть, не знаю, как это у вас называется, - не удержалась от вопроса Света.
Алексей ёрзал на месте, скрежетал зубами и метал молнии в байкеров и Свету. Но все вокруг дружно делали вид, что не замечают, как корёжит бедного Лёху.
- Иолай - его настоящее имя, по паспорту, это старославянское имя, его родители очень глубоко интересовались историей, - ответил Элифас, - А ко мне эта кличка (мы ж волки, ночные волки) в Африке прицепилась, местные прозвали, когда я там в командировке был.
Светлана начала расспрашивать про Африку, но её перебил Алексей и стал жалобно просить у всех таблетку обесболивающего, видимо так его скрутило от ревности, что голова разболелась, хотя, может, и не голова, а что-то ещё не менее значимое.
- Агнес!, - позвал Элифас девушку, которая несколько минут назад положила нам на стол меню, - Дай болезному обесболивающее.
К нашему столику Агнес подошла с подносом, заставленными графинчиками с разноцветными жидкостями, поставила перед Лёхой бокал, плеснула туда из всех сосудов, потом достала зажигалку, подожгла смесь и со словами: "У собачки боли, у кошечки боли, у мышки боли, а у Алёшеньки не боли!", сдула пламя и приказала Лёхе пить. Больной без слов повиновался и залпом выхлебал зелье, а Агнес зажала ему нос и рот, чтоб он не смог вдохнуть, а через несколько секунд отпустила, сказав:" Дышать нельзя, чтоб глотку не спалить". Девушка ушла, а мы завороженно смотрели ей вслед.