- Ладно, не паранной! Я у тебя из подстаканника чек из "Глобуса" спёр. Оказывается мы в одном городе живём. Не опаздывай! До встречи! И с Дошираком завязывай - это вредно для здоровья.
В трубке повисла тишина. Дима отключился, а я подвисла в немом оцепенении. Из полукомы меня вывел звонок с работы. Дел было много, я звонила, печатала, сочиняла служебные письма, что-то куда-то отправляла, но каждую свободную секунду (минуты в моей профессии - огромная роскошь) думала о Дмитрии и мысленно подбирала себе гардероб на вечер. Зацепил, собака.
Ровно в 18.00 я выключила компьютер и стала собираться, на всё про всё двадцать минут, чтобы не опоздать. Душ, нижнее бельё. Давненько я не надевала бельё из одного комплекта. Последний раз на встречу с подругами восьмого марта. Естественно тогда, как впрочем и сейчас, я совершенно не собираюсь его никому показывать, но именно шикарное нижнее бельё и целые колготки, пусть даже это никто не увидит и не узнает, позволяют девушке подсознательно чувствовать себя на высоте. Синие узкие джинсы, чёрная водолазка. Времении на укладку нет, поэтому бежево-коричневая повязка (с ней копна моих каштановых вьющихся волос меньше напоминает швабру), чуть бежевых теней на веки, несколько взмахов кисточкой туши, блеск для губ, чёрное короткое пальто, снуд в тон повязки, чёрные сапоги без каблука. Ровно двадцать минут. Оглядела себя в зеркало: эдакая романитическая натура, даже и не скажешь, что стерва.
Когда я подошла, у "Авроры" уже стоял Дмитрий в своём пальто и шарфе, и только сейчас я поняла, что практически полностью скопировала его стиль. Выглядели мы, как двойняшки-переростки.
- Привет, сестрёнка!, - присвистнул Дима. В руках у него была бордовая роза и моя автовизитка, которые он в поклоне протянул мне.
- Благодарю!, - наигранно почтительно произнесла я и хотела отвесить глубокий реверанс, но в последний момент передумала и решила ограничиться книксеном.
- То есть реверанс я еще не заслужил?, - насмешливо уточнил Дмитрий и заглянул мне в глаза.
Я почувствовала, как щеки налились краской то ли от того, что он зметил мою попытку раскорячиться в реверансе, то ли из-за того, что утонула в его бездонных карих глазах. Вот они предательские двадцать минут на сборы, из-за которых я не успела нанести тон и румяна, наверное именно для этого он назначил встречу так рано, чтобы упиваться моим бордовым смятением, хотя, может, я его переоцениваю.
- Без грима ты просто обворожительна, - сказал Дмитрий в доказательство того, что я не ошиблась.
- Ты тоже ничего, - сказала я ехидно, подавив в себе острое желание назвать его гадёнышем, - С чего вдруг такой нездоровый интерес к моей скромной персоне?
- Насчёт скромной ты, конечно, загнула, материшься зачётно, - произнес Дмитрий так, что по его тону было совершенно непонятно похвала это или осуждение.
- Тогда всё ясно! Репетитор по русскому матерному нужен? Извини, но в этом деле либо природный дар должен быть, либо оттрубить лет пять нужно, - со скорбью констатировала я, мысленно определяясь к какой категории себя отнести.
- Значит ты у нас одарённая, - сделал выбор Дмитрий.
- Нет, природа меня не наградила талантами. Всё потом и кровью, - самодовольно ухмыльнулась я. И тут Остапа понесло, Ганс Христиан повернулся в гробу на бок и нервно закурил. - Я когда на Колыме чалилась, мне без анестезии третий купол на спине кололи, тогда и открылись тайные знания. Я теперь даже думаю матом, постоянно перевожу в голове на русский литературный, чтоб люди без профессионального стажа понимали.
Я так увлеклась, вжилась в придуманный образ, что для полноты картины смачно плюнула сквозь зубы на рядом растущий куст. Дмитрий молчал, на его лице одновременно смешались непонимание, ужас и удивление. Я была довольна собой, как слон.
- Куда же ты тогда ехала, ведь сейчас работают только очень значимые объекты? , - смущённо спросил Дима как-то отстранённо, как-будто разговаривал сам с собой.
- На молокозавод полы мыть. Знаешь ли, полы сами себя не помоют, - сказала я первое, что пришло в голову и тут же прикусила язык, ведь я говорила молодому человеку, что работаю на удалёнке. Дмитрий был настолько ошарашен моими признаниями, что не заметил нестыковки и просто молчал. Зачем я это наговорила - не знаю, что делать дальше - вообще не представляю, но внутри я ликовала.