– Чего еще нужно человеку? Как щедро наградила его природа. Где найду я постель мягче этого луга, где найду свет ярче этого солнца, где услышу песни прекраснее этого соловья, какой напиток слаще и чище этого серебристого ключа? И еды здесь довольно: сколько питательных растений, сколько сытных кореньев; пойду нарою себе и пообедаю. И не отнимет никто, а если и отнимет, пойду еще добуду, и не надобно мне зла держать на воров, не надобно защищать.
В этом саду. Диоген беседовал со своими учениками, а оставшись один, размышлял о том, как бы ему самому избавляться от своих грехов и слабостей и как другим помочь в этом.
Иногда он записывал свои размышления, но записи эти не дошли до нас: мы знаем о них только то, что писали другие, читавшие их. О записях своих он так рассуждал:
– Мне хочется писать! Но на чем же я буду писать? У меня нет ни вощеных дощечек, ни бересты, ни кожи, хоть бы плоский камень или кость, – ничего такого нет у меня. Как же быть? Да если б и нашлось что-нибудь такое, мне и писать нечем, никакого такого инструмента нет. Слышал я, что можно на песке писать, только жаль – скоро сотрется. Впрочем, я знаю много таких писак, которым бы, действительно, следовало писать на песке для того, чтобы поскорее пропали их никому ненужные сочинения. Ведь обходились же в старину без всяких этих приспособлений. Отчего же теперь нельзя? Прежде, правда, немного писали, – писали только то, что нужно и важно, а теперь все думают, как бы побольше написать. Да все без толку. Как же быть? писать-то мне хочется? Ах, я, простофиля! Ведь на стенах моего жилища ничего не висит: ни картин, ни портретов и никаких украшений, вот я возьму уголек и стану писать на стене, сколько хватит места.
Приходит раз к Диогену Ксениад, и видит – все стены исписаны. Догадался, пошел в город, купил костяные таблицы или дощечки, роскошно обделанные, и подарил Диогену. Диоген взял их и сказал:
– Спасибо тебе, Ксениад; если ты хочешь, чтоб я на этих дощечках писал, я могу сделать тебе одолжение. Видно, тебе хочется сохранить у себя мои бредни, – дело твое. А за внимание спасибо. Будь, по-твоему.
И стал он писать на костяных дощечках. В то время бумаги еще не было. Писали на коже, на широких древесных листьях, а кто побогаче, тот писал на кости особыми перышками.
Беседы Диогена с учениками о том, как мало нужно человеку
Беседы свои с учениками Диоген обыкновенно начинал с того, что доказывал им, как мало нужно человеку, чтобы быть счастливым, и что если бы люди поняли это все, стали счастливыми, потому что на всех бы хватило всего, что есть, и никто бы ни в чем не нуждался. Теперь же люди так изнежились, что они несчастнее диких животных. У животных нет ни огня, ни одежды, ни запасов пищи, а между тем они проживают назначенное природой время жизни, пользуются всеми телесными силами и хорошим здоровьем до смерти. Люди же, столь жадные до жизни и знающие столько средств, чтобы замедлить смерть, большей частью не доживают до старости и живут со многими болезнями. И никакое докторское искусство не приносит им пользы. Не помогают им и молитвы к богам, потому что они живут невоздержанной и погибают в пороках. Сколько люди изобрели всяких ухищрений, сколько научились делать разных новых штук, чтобы удобнее было жить, и все это им не на пользу, потому что мудрость и знание они употребляют не на правду и свободу, а на то, чтобы хитрее наслаждаться и ублажать себя. Они боятся суровой, трудовой жизни, им кажется, что они заботятся о себе, но они погибают из опасения за свое здоровье, из своей привязанности к жизни.
Такими речами Диоген изумлял богачей; иные убегали от него, считая его сумасшедшим, другие убеждались его словами, изменяли свою жизнь и становились счастливыми.
Раз собрались к Диогену несколько юношей, и он обратился к ним с такою речью:
– Мне было бы очень досадно, если б нашелся хоть один человек, у которого было бы меньше потребностей, чем у меня. Хорошо человеку живется, когда у него нет потребностей. А так как совсем без них нельзя обойтись, так хорошо, чтобы их было как можно меньше, и чтобы человек о них думал, как можно меньше.
– Да, ведь, это трудно, учитель! – возразил ему один юноша.
– Трудно, трудно, правда твоя, особенно вот таким как Херей и Филомедон, – сказал Диоген и указал на двух юношей в богатых одеждах. – Ведь вас с рожденья начинают портить. А подумайте-ка: разве не трудно жить тому дураку, который хочет, во что бы ни стало умереть богачом? Я полагаю, что ему гораздо труднее, чем бедняку. Сколько заботы ему о том, чтобы накопить богатство, а еще больше, чтобы удержать его у себя. А чего стоит другому из простого работника стать важным барином?… Безумные, слабые люди! ведь у человека и без того есть заботы такие, что и обойти нельзя, например: заботы о том, как уберечь себя от зла, как помочь страдающему. А вы еще много труда кладете на то, чтобы приобрести себе больше забот и страданий. А между тем при вдвое меньшем труде можно получить здесь, сейчас, такое блаженство, какое и богатым людям во сне не снилось. Да, поверьте мне, все страдания человеческие происходят оттого, что люди многого хотят, многого боятся, многому завидуют, на многое надеются, не, зная того, что в них самих есть все, что им нужно. Взгляните на меня! Я так блажен, как только может быть блажен человек, а мне нужно только немного хлеба или кореньев для того, чтобы жить, да вот еще этот плащ, чтобы не замерзнуть, и какой-нибудь шалаш или даже пустая бочка, чтобы лечь в сухом месте. И как я счастлив, что дошел до этого!