Ему предстояло выбрать между императором и кардиналом, и он должен держаться избранного. Вступить в бой значило не подчиниться закону, значило рискнуть головой, значило стать врагом министра, более могущественного, чем сам император. Все это молодой человек понял в мгновение. И к чести его мы должны сказать, что он ни на секунду не колебался.
– Я прерву ваше совещание? Не против? – он обратился к Шоссу и друзьям, – разрешите мне поправить вас. Новенького примете для разрешения спора с Адептами?
– Но вы не Клерик легиона, – возразила Басс.
– И это верно, – согласился Дартин, – на мне нет одежды Клерика, но душой я легионер. Сердце мое, это сердце легионера. Я чувствую и действую как Клерик.
– Отойдите, слюнявый! – крикнул Лау Бёрнс, который по жестам и выражению лица парня угадал намерения. – Вы можете свалить, пока не началось, и мы не возражаем. Спасайте свою шкуру! Молокосос!
Дартин не двинулся с места, охреневший от такого начала со стороны Адептов кардинала.
– Вы в самом деле славный малый, – хмыкнул Шосс, пожимая ему руку. – Может уйдёте?
– Решайтесь! – выкрикнул Адепт.
– Скорей, – заговорили друзья, – нужно что-то решать.
– Этот молодой человек нормален, – произнес Шосс.
Но всех троих тревожила молодость и неопытность паренька.
– Нас будет трое, из которых один раненый, и в придачу пацан, почти ребенок.
– Однако отступить?.. – подметила Басс.
– Этого нельзя допускать, – согласился Шосс.
Юноша понял причину их нерешительности.
– Уважаемые Клерики императора, друзья, – продолжил он, – испытайте меня, что более правильно.
– Как ваше имя, храбрый юноша? – наконец поинтересовался Шосс на правах старшего.
– Лау Дартин.
– Итак, господа. Вперед! – скомандовал Шосс.
– Ну как же, – осведомился Бёрнс, – соблаговолите вы решиться наконец?
– Все уже решено.
– Каково же это решение? – переспросил Адепт.
– Мы будем иметь честь уделать вас, – произнесла Росс, одной рукой приподняв капюшон накидки, другой обнажая шпагу.
– Вот как… вы сопротивляетесь! – Адепт покачал головой.
– Вас это удивляет?
И все девять бойцов бросились друг на друга с яростью, не исключавшей, впрочем, известной обдуманности в действиях и тактике.
Оружие активно и отливает голубыми контурами на остриях клинков. Тактические монокуляры надвинуты на глаза и подключены к нейросетям участников. Бой вступил в активную, пиковую фазу противостояния.
Шосс бился с неким Баромиром, любимцем, на долю Басс выпал Ромель, тогда как Росс очутилась лицом к лицу сразу с двумя противниками.
Что же касается Дартина, то его партнёром в схватке оказался сам Лау Сааки.
Сердце молодого грегорианца билось настолько сильно, что вполне могло разорвать грудь. Видит бог, не от страха. Он и тени страха не испытывал, а от возбуждения. Парень дрался, как разъяренный рептилоид, носясь вокруг противника, каждый раз меняя тактику и местоположение. Сааки был, по тогдашнему выражению, «мастером клинка», и притом опытным. Тем не менее Адепт с величайшим трудом оборонялся против гибкого и ловкого противника, который, ежеминутно пренебрегая общепринятыми правилами, нападал одновременно отовсюду, заодно парируя удары, как боец, тщательно оберегающий свою шкуру.
Адепт не учёл, что грегорианцы растут на планете с избыточной гравитацией. Понижение её на столичной Гранжире компенсировала усиливающие импланты, коими пользовались все воины империи. Причём с лихвой.
Эта борьба в конце-концов вывела Сааки из терпения. Разъяренный тем, что ему не удается справиться с противником, которого он счел юнцом, Адепт разгорячился и начал делать ошибку за ошибкой. Дартин, не имевший большого опыта, но зато помнивший теорию и имевший лучшие базы по поединкам, удвоил быстроту движений. Сааки, решив покончить с ним, сделал резкий выпад, стремясь нанести противнику решающий удар, но парень ловко парировал, и, в то время как Сааки выпрямлялся, грегорианец, словно астероидный червь, ускользнул из-под его руки и насквозь пронзил палашом. Адепт рухнул. Освободившись от своего противника, Дартин быстрым и тревожным взглядом окинул поле битвы.
Росс успела уже покончить с одним из своих противников, но второй сильно теснил её. Все же положение девушки казалось благоприятным, и она могла защищаться.
Ромель и Басс ловко орудовали шпагами. Эта девушка была уже ранена в предплечье, а Адепт в бедро. Ни та, ни другая рана не угрожала их жизням, и они с еще большим ожесточением продолжали изощряться в искусстве фехтования.