Я усмехаюсь и открываю носок. Внутри находятся два небольших фиолетовых флакончика с шампунем и кондиционером, зубная щетка и паста. Мое девчачье сердце подпрыгивает от возбуждения, но я не позволяю этому отразиться на моем лице.
— Откуда это у тебя?
Он ухмыляется мне, пока завязывает шнурки.
— Я знаю одного парня. Наслаждайся, потому что это не дешевое удовольствие.
Джай заплатил за них? Зачем ему это делать? Я знаю, что не стоит спрашивать о цене подарков, потому что это невежливо, но, безусловно, правила этикета здесь не действуют.
— Во сколько тебе это обошлось?
Джай не отвечает. Вместо этого он заканчивает делать петли шнурка и стягивает их в тугой узел. Затем встречается со мной взглядом.
— Не все ли равно?
Я качаю головой.
— Нет, думаю, нет.
Мне просто любопытно. Шампунь и кондиционер — точно не то, что здесь можно достать, и если у него есть кто-то, имеющий возможность входить и выходить, то предполагаю, что эта услуга не из дешевых.
Джай вздыхает. Оттолкнувшись от кровати, он встает и поправляет свою белую футболку.
— Чтобы удовлетворить твое любопытство, Котенок, это стоит две штуки баксов.
ДВЕ ШТУКИ БАКСОВ? ЗА ТУАЛЕТНЫЕ ПРИНАДЛЕЖНОСТИ?! Я раскрываю рот.
— Две штуки? Они должны быть сделаны из бриллиантов за такую-то цену.
Он усмехается.
— Неа. Жаль разочаровывать, но никаких бриллиантов.
— Зачем? — спрашиваю у него. — Зачем ты делаешь это для меня?
Несколько бесконечных секунд Джай обдумывает мой вопрос.
— Это искупительная жертва. (Примеч. концепция о прощении грехов в иудаизме посредством искупления, жертвоприношения за непреднамеренные проступки). Это извинение за то, что относился к тебе, как к ребенку.
Уголки моих губ подрагивают. Ведь не каждый день можно услышать, как человек признает свою неправоту, и я восхищаюсь им за это.
— Извинения приняты.
Две тысячи долларов... не могу в это поверить. Я бы чувствовала себя плохо, если бы он потратил пять долларов, но две тысячи? Нет слов. Вместо того чтобы поблагодарить его, я сажусь и хватаю из-под грязной майки девять тысяч и девять сотен, что спрятала вчера.
— Приятно знать, что ты хранишь деньги в надежном месте, — комментирует Джай, но я игнорирую его.
Я протягиваю ему деньги.
— Это твое.
Он качает головой и сурово скрещивает руки на груди.
— Нет, не мое.
Со вздохом я кидаю ему деньги, и он ловит их прежде, чем они падают на пол.
— Эми…
— Нет, — я качаю головой. — Ты пришел сюда с деньгами не просто так. Они нужны тебе. Я пришла ни с чем, так что есть они у меня или нет, для меня это не имеет значения.
Я слезаю с койки и достаю из сумки чистую футболку.
— Это заработал ты, а то, что будет у меня, с этого момента я зарабатываю сама. Честно?
Взгляд его синих глаз прожигает, но ему не запугать меня. Всю свою жизнь я боролась за себя. Все имеющиеся у меня деньги, хоть и небольшие, были заработаны самостоятельно. Никаких подачек. Выход из зоны комфорта ничего не изменит. Я сама за себя. Всегда так было.
Пораженно выдохнув, Джай засовывает деньги в карман.
— Звучит честно.
Закинув футболку на плечо, я засовываю носок подмышку и обхожу Джая.
Ой! Прежде, чем я уйду.
— В любом случае, зачем тебе нужны десять штук?
Он оборачивается, любопытство сквозит в чертах его лица.
— Я думал, ты не хотела иметь ничего общего с моим планом?
Я пожимаю плечами, нервно играя краем своей футболки.
— Удовлетвори мое любопытство.
— Если ты настаиваешь, — он смотрит поверх моего плеча, после чего наклоняется ближе и понижает голос. — Договорился с одним головорезом Черепа. Я даю ему десять штук, а он отвечает на один простой вопрос.
— Какой вопрос?
Джай сглатывает, на этот раз не в силах скрыть боль, промелькнувшую в его глазах.
— Жив или мертв мой брат.
Ох...
— Прости, что все тебе испортила.
Он дарит мне натянутую улыбку.
— Не имеет значения. Все равно я не думаю, что он бы мне сказал. Людям Черепа нельзя доверять. Вероятно, потратив на тебя деньги, я спас себе жизнь.
Неловкое молчание заполняет комнату. Думаю, мы никогда не узнаем, что произошло бы, если бы я не последовала за ним из поезда.
— У тебя есть новый план? — спрашиваю я. — Что ты теперь собираешься делать?
Меня обычно многое пугает, но никогда слова. Однако, следующие шесть слов, что слетают с губ Джая, ужасают меня так, как ничто прежде. Его взгляд падает на маленькую татуировку черепа на моей ключице — под стать его — и он говорит: