— Что мы тут делаем?
— Я нес тебя к врачу, но…
— Но? — Она попыталась приподнять голову, но Оливер остановил ее взмахом руки.
— Нет! Лежи! ты потеряла слишком много крови. И я подозреваю, что продолжаешь ее терять…
Девушка растянула губы не то в улыбке, не то в гримасе боли.
— Так перевяжи их..
— Что? — Оливер наклонился ниже, чтобы разобрать ее слова.
— Перевяжи.. Ты не смотрел фильмы? Разве ты не должен порвать рубаху и перевязать мои раны?
На один миг он опешил. Как ему раньше не пришло это в голову. Прав был Яков — он безответственный болван!
— Да, ты права! Но сначала нужно посадить тебя ближе к дереву, чтобы мне было легче обвязать твою…твое…тебя.
— Действуй, герой.. — Арина грустно улыбнулась. — И еще, если я потеряю сознание — не приводи меня в чувство.
Оливер опешил. Ему не приходило в голову что ей так больно. Она права — он настоящий болван.
Оглянувшись в поисках того, чем можно обтереть руки он обреченно вздохнул. Что ж, придется действовать так.
Осторожно опустился на колени, почти вплотную к девушке и аккуратно, чтобы не задеть ее раны попытался отодвинуть в сторону разодранную одежду.
— Что ты возишься? Просто перевяжи и все. Все равно промыть рану нечем. — Ее голос, такой неожиданно громкий раздался у самого его уха, отчего Оливер подпрыгнул на месте и даже взвизгнул от неожиданности.
— Я пытаюсь, не отвлекай меня.
Быстро стянул рубашку и сразу же почувствовал на спине обжигающее тепло солнца. Потянув ее края в разные стороны, Оливер ожидал получить два более-менее равных куска, но рубашка не рвалась. Он зажал чуть ближе к пуговицам и снова потянул — ничего. Отчаянно пыхтя, мужчина попытался оторвать рукав от воротника, вдоль по плечу — снова неудача.
— Дерни по шву..
— Я пытаюсь. Знаешь, не так уж и просто. Эта ткань на самом деле…, — он снова напрягся, рубашка чуть затрещала в некоторых весьма неверных местах. — Такая прочная что даже будь ты силачом из странствующего цирка и то будет весьма сложно…Куда уж мне, простому англичанину…
Потребовалось куда больше времени пока рубашка наконец не приобрела вид лоскутов. И еще около часа на то, чтобы достойно обвязать раны на спине и тонкие полоски разорванной кожи на животе и боках девушки.
Арина стойко переносила большую часть прикосновений, однако на последней, самой болезненной, уже не сдерживаясь заплакала от боли. В итоге Оливер, хоть и пообещавший себе не расспрашивать ее о случившемся пока она сама не решит рассказать, не выдержал:
— Зачем ты была с ним?
Арина странно покосилась на него:
— С кем?
— С Игорем! С кем же еще! Это ведь его рук дело!
Арина нахмурилась. Она осторожно вытерла слезы тыльной стороной ладони. Сейчас, замотанная в рубаху, она казалась еще тоньше и нереальнее на выгоревшем песке пустыни.
— Почему ты решил, что это сделал он? Я что-то говорила во сне?
Оливеру показалось, что ее голос изменился. Словно стал более напряженным, подозрительным. Он взглянул на девушку, но ничего странного не заметил. Да и что должно было измениться?
Он подавил в себе зарождающееся чувство недоверия, и стараясь выбирать слова произнес:
— Это очевидно. Кому еще это нужно? Он — садист, маньяк. Все что ему было всегда нужно — Мария!
Арина невесело рассмеялась.
— Ты явно знаешь, о чем речь. Откуда такая осведомленность?
— Я видел фотографии девушек, которых он держал взаперти.
Арина потупила взгляд. Она определенно что-то скрывала и это нравилось Оливеру все меньше и меньше. Он мог бы надавить на нее, но это было бы весьма жестоко с его стороны.
— Мы не потерялись.
— Что? — Оливер задумчиво посмотрел на девушку. — Я не расслышал. Мне показалось что ты сказала…
— Да. Ты расслышал, верно, — перебила его Арина. — Мы не потерялись. Я знаю, где именно мы находимся и знаю, как нам попасть на корабль.
Оливер недоверчиво хмыкнул:
— Ты просто бредишь. Определенно ударилась головой, когда тебя тащил этот громила.
— Петро. Его зовут Петро. Он учился долгое время на юриста, но его родителей сбил автомобиль на пешеходном переходе в Амстердаме. Бывает же такое…