Не знаю, сколько прошло времени, но когда я отделилась от рук, прилипших к моему лбу, подноса в комнате не оказалось. Я подумала, что прошла испытание и с гордостью встала на ноги сложив руки за спиной. Это придало мне уверенности, и хоть живот начал болеть из-за полного опустошения, я все равно чувствовала себя победителем.
Моя ночь наступила так же странно, как и все остальное в этом месте. В один момент выключился прожектор. Просто погас, оставив меня в кромешной темноте. И тишине. Это очень сильно испугало меня. Глаза широко открылись, зрачки расширились как у ночного хищника, но я все равно ничего не видела. В какой-то момент не смогла понять — открыты мои глаза, или же они закрыты. Моргаю ли я, а может я не моргаю и мои глаза сейчас высохнут из-за отсутствия влаги? Мысли были странными, путанными, заставляющими меня размышлять о том, что до этого момента мне казалось совершенно естественным.
А еще меня пугало отсутствие звуков. Я старалась передвигаться по комнате шаркая ногами или изредка звенеть цепью. В такие моменты я осознавала что жива, что отсутствие звуков — это временное явление. Но все равно было странно и неестественно находится в тишине. Только гул громко бьющегося испуганного сердечка, возвращая меня в свое тело, намекал, что еще не все потеряно и мы еще поборемся.
Я пыталась поспать. С включенным прожектором оказалось это сделать было проще. В тьме сон и явь смешались воедино. До того, как прожектор погас, я ждала наступление темноты как возможность. У меня был план: что-то открутить от светила, снова обшарить стены и дверь, прощупать каждый уголок открывающегося проема, ну и хорошо поспать чтобы скопить силы на борьбу с похитителями.
Но сейчас, оказавшись во тьме, без звуков и тепла, на грани сна и реальности, я не могла собрать себя в кучу. То и дело пыталась заснуть. Мне снились сны о том, что я в клетке. Просыпаясь в кромешной темноте, снова не могла понять сон это или реальность. И так несколько раз за ночь. Если, конечно, это вообще было ночью. Возможно, они просто выключили свет. Навсегда. Тогда я просто сойду тут с ума, не зная ни даты, ни времени. Без возможности отмерять секунды, часы и минуты.
Обессиленная, сумасшедшая, с вырванными волосами и разодранными в кровь пальцами — такой я казалась себе сейчас. Мои глаза распахнуты, зрачки расширены в попытках разглядеть хоть что-то. Возможно, в этот момент невидимая мной рука в кромешной темноте пытается дотронуться, дотянуться длинными тонкими пальцами до моего худого плеча. Проникая все глубже в дверную прорезь. Всем своим телом я ощущала тяжесть спертого воздуха, его тонкие колебания, словно нечто неизвестное стремилось к моему беззащитному телу, заставляя метаться в осознании собственной безоружности. Сантиметр за сантиметром все глубже проникая в тьму клетки, окружая меня со всех сторон, овладевая пространством. Застыв на бетонном полу в позе эмбриона, я почти чувствовала тяжесть руки, чье-то зловонное дыхание совсем рядом. Вот-вот оно коснется меня... оно уже тут, близко!
Я перестала дышать. Шли секунды, но ничего так и не произошло…
Наверное, я все же задремала, потому что, очнувшись в следующий раз обнаружила прожектор включенным, а на полу одинокую чашку с кашей. Она была немного заветренной, и я поняла, что это скорее всего моя вчерашняя еда. Точнее, ее часть.
Я усмехнулась. вспомнив слова Арины про кашу, возможно, это станет и моим способом определения время — каша? Можно ли понять по густой эссенции, насколько стар тот или иной продукт? И если я подожду достаточно долго, то можно ли будет моей кашей разбивать камни и гнуть железо? Эта мысль показалась мне забавной, и я рассмеялась вслух, не сдерживаясь. Сумасбродный смех эхом пронесся по комнате, утонув под створами потолка. Я замерла, прислушиваясь к его звучанию, затем крикнула “аааа” и тут же получила удар током.
Это снова было так неожиданно, что я подпрыгнула на месте. Осторожно встав, я повернулась в сторону двери.
— За что? — спросила я вслух. — Мне нельзя разговаривать?
Но ответом мне была тишина.
— Эй! — снова крикнула я. — Должны же быть правила? Что вы от меня хотите?
Снова тишина. Ошейник на шее тоже “молчал”. В воздухе витала пыль от моей одежды и легкий запах каши.
— Я бы не отказалась от похода в уборную! — крикнула я и свела ноги демонстративным крестиком для большей убедительности.
Снова никакого эффекта.