— Тайнике? — глупо переспросила я.
— Да! Мы все еще не нашли девушек. В то время пока вы с Яковым были поглощены собой я излазил каждый миллиметр судна, но ничего не нашел. Где Игорь хранил все свое добро? Где были его жертвы?
— Я не знаю, — прошептала я и Оливер ругнулся.
— Я видел тебя на фото, которые Яков нашел в Таджуре. Я видел тебя в той клетке, Мария. Зачем ты покрываешь его?
Перед глазами полыхнуло воспоминание: я привязана толстой цепью, мое тело лежит на грязно-серой ледяной плите. Я совсем одна, никто не меня не видит, никто не слышит. В глаза бьет яркий луч прожектора. Словно по мановению, воспоминание исчезло так же быстро, как и появилось.
Обхватив голову руками, я тяжело вдохнула воздух. Илона подскочила ко мне и схватилась за плечи пытаясь заглянуть мне в глаза. Она что-то говорила, но я не могла разобрать слова. В голове крутились обрывки то и дело бросая меня то в маленьких вагончик, заросший травой, то в серую клетку, сжимающую меня своими длинными стенами.
— Мари! Мария! Вернись ко мне! Ты меня слышишь я тут! — она проводила пальцами по моему лицу, убирала волосы и что-то постоянно говорила до тех пор, пока я не смогла сконцентрировать на ней взгляд.
— Она притворяется, брось! – услышала я насмешливый голос Оливера, а затем встревоженный Марка:
— Так притворяться? … нет Оливер, мне кажется, ты ошибаешься…
— Идите к черту! Оливер, ты меня разочаровал! Не ожидала от тебя такой жестокости! А ты, — она ткнула пальцем в Марка. – Ты вообще ничего не знаешь. Какое вы имеете право судить ее!
Обругав собравшихся, Илона взяла меня под руку, и я с радостью покинула гостиную, под тихое перешептывание.
— Жалкие двуличные мужланы! – ругалась девушка, все еще не отошедшая от стычки. – Да как они смеют…. Ты как? – опомнилась подруга, осторожно усаживая меня на самый край скамейки, расположенный у края борта. Левого борта.
— Нельзя… — прошептала я.
— Что нельзя? Нельзя было говорить с ними! Ты еще не окрепла! Еще бы! Посмотрела бы я ни них если бы они кружили на шлюпке после кораблекрушения три дня без еды и воды! Вот гавнюки!
— Нельзя... сидеть тут..
— Почему? – Илона недоуменно оглянулась. Оно и понятно для нее скамейка на палубе была совершенно обычным делом. – Думаешь может подплыть снайпер? Или кто-то из них догонит нас и снова вступит в полемику?
— Акулы, — невесело улыбнулась я и Илона замерла. — По статистике акулы чаще поедают тех, кто гуляет по левой палубе. Поверь, я знаю о чем говорю.
Я посмотрела в ошарашенные глаза Илоны. Она смотрела на меня не моргая, затем ее губы расплылись в улыбке, и она судорожно рассмеялась. Я тоже не смогла сдержаться и обхватив руками ребра залилась громким смехом. На палубу выскочили мужчины посмотреть, что же случилось, но при виде нас махнули рукой и пошли прочь. Мы же смеялись до тех пор, пока из глаз не полились слезы. Лучшего окончания утра и я не предполагала.
***
Не знаю как точно Марк с Оливером выяснили курс к месту затопления Ареса, но спустя несколько часов мы были на месте, о чем в грубой форме мне сообщил сам Оливер, распахнув ногой дверь моей каюты и накричав на меня.
Первыми спустили за борт развет-дрон, который обследовал толстые слои воды в течении двух часов на предмет поиска затонувших остатков. Я, вместе с Илоной и остальной командой, находилась на корме. С глухо бьющимся сердцем оглядывала тихую гладь воды, в которую вот-вот должны были спуститься водолазы в поисках тела.
— Ты вся дрожишь, — прошептала Илона.
Она то и дело порывалась снова закрыть меня в каюте, но в какой-то момент все же смирилась. Я и так проводила там все свободное время. Оливер выполнил угрозу. Возможно, если бы я начала возмущаться, он изменил свое решения, но мне не хотелось поднимать шум из-за ерунды.
— Просто ветер, — возразила я, неотрывно следя глазами за тем, как мужчины примеряли на себя кислородные баллоны.
— Нам повезло что в этой части залива по дну проходит рельефный шлейф. Большая часть Ареса застряла именно в нем, та и не опустившись на дно. Благодаря этому мы в несколько раз быстрее сможем наладить сообщение с судном.
Марк помогал водолазам, успевая просвещать нас в детали, чему я была благодарна. Привычка совать нос во все подробности никуда не исчезла.