София исчезла с лица земли, растворилась. Полиция искала ее не один год, но безуспешно. «Сэр, — сказали они отцу, — такое случается. Эти трудные дети чертовски умны. К сожалению, обычно мы отыскиваем их в случае смерти или преступления. И оказывается, что находились они где-то недалеко от дома».
Недавно София наконец объявилась. Я плакал от счастья, узнав, что она жива и звонит из колорадской лечебницы для наркоманов. Представляешь, Мари, самое поразительное то, что она только сейчас еле-еле вспоминает, как насиловал ее отец. После побега она подавила все воспоминания. Прежде всего в ее памяти всплыли избиения. Все остальное возвращается к ней отрывочно, в виде снов и картинок. Из пятнадцати женщин ее группы только одна все вспомнила. Врач Софии объяснил, что защитные механизмы человеческого сознания весьма сильны и с невыносимой травмой можно справиться, лишь стерев все полностью из памяти.
Она разыскала меня, чтобы убедиться, что ее преследуют не фантазии, порожденные лечением. Возрождая события в памяти, сестра поняла, что я всегда это знал.
— Ты не единственная жертва, Мари. Просто ты не знаешь. Так случается и в респектабельных семьях, подобных нашим, а не только в гетто. Ты была жертвой, а не сообщницей. Разве может ребенок поведать о таком?
Я выбралась из объятий Якова и села на деревянный стул. Я сидела опухшая от слез и жары, а он все равно любил меня. Мои волосы слиплись от пота, но он любил меня. Я вела себя, как сумасшедшая, действительно была ею, и он любил меня. Я болела, лежала в забытьи, а он заботился обо мне. Я рассказала отвратительные вещи, поведала ему, кто я такая, как предала себя, а он остался со мной.
Яков почувствовал, что я наблюдаю за ним, выпрямился, закрыл глаза. Я знала душераздирающую правду его жизни, которую он тщательно скрывал, и я любила его. Я знала, что образ, который он демонстрирует миру, помогает ему скрывать свою вину, и любила его. Он был подавлен скорбью, и я знала, что пройдут годы, прежде чем он простит себя.
«Скажи, что любишь его, — подсказывал мне внутренний голос. — Скажи, — голос прозвучал настойчивей. — Ты любишь его. Почему не говоришь ему это? Все кончилось… теперь можно сказать… Вспомни любовь…» Внутренний голос звучал иначе. Теперь это был мой собственный голос.
— Я люблю тебя, Яков. — Я снова приблизилась к нему.
— Мария, — произнес он, — впервые увидев тебя на том чертовом судне я понял, что мы должны познакомиться, поэтому был в том коридоре ночью. Позже следовал за тобой, не в силах противостоять искушению, мне хотелось узнать тебя получше, но ты была так ранима, так недоступна. Встретив тебя на Пегасе, я наблюдал за тобой, пытаясь найти Арину, но не мог думать ни о чем, только о том, что нам суждено быть вместе. Я помимо своей воли влюбился в тебя. Сегодня я твердо уверен, что буду любить тебя вечно. Таясь, ты выстраиваешь вокруг себя ограду, которая быстро превращается в бетонную стену. Заставляешь себя жить в одиночестве. Теряешь надежду вырваться на свободу. Всегда остаешься с собой один на один, играешь роль, о которой никто не догадывается. Сегодня, услышав твою тайну, я понял, какая ты мужественная женщина.
— До сегодняшнего утра мне всегда казалось, что мое прошлое — болезнь, от которой нет лекарства. Я слишком ослабла. Ты вселил в меня мужество излечиться раз и навсегда.
— Мари, до сего дня я тоже был слабым. Представляешь, из нашей слабости рождается невероятно сильная и честная любовь.
Мы посмотрели друг на друга. Никогда еще двое любящих не признавались друг другу в своих чувствах с такими опухшими от слез лицами, с неподдельной искренностью во влажных, покрасневших глазах.
— Да, я очень люблю тебя, — повторила я.
Мы обнялись и заплакали.
Глава 30. Эпилог
Те письма, которые я дала Якову мы так и не нашли, как и место захоронения девушек. Арина молчала и не хотела открывать правду, а может не знала. Власти начали проверку и зачистили игровые дома в Таджуре, но Оливер постоянно ворчал, что завтра там по-любому откроют новые.
Мой сход на берег был грандиозный. Приехала Илона и Оливер и даже Салман. Он как раз закончил четверть в новой школе, куда его устроила Илона. Под громкие аплодисменты Яков вынес меня на берег, осторожно опуская на рассыпчатый песок. Это были непривычные ощущения, и я даже расплакалась, но уже от счастья. Яков сразу же начал целовать меня и успокаивать, отчего наш поход превратился в настоящее шоу для местных и туристов.