Но минуты проносились прочь, а никто не появлялся. У меня не было часов или телефона. Мама привезла Давиду кнопочный nokia и мне ужасно хотелось такой же, но я тогда промолчала. Да и кто бы меня послушал. Все равно у Илонки тоже не было телефона, а она всегда была единственной с кем я хотела общаться. Хотя сейчас телефон бы мне пригодился.
Солнце село, окончательно забрав с собой не только дневной свет, но и оставшееся тепло. В воздухе зажужжали первые голодные комары. Я хлопнула себя по руке, убив особо наглого, когда услышала голос отчима.
— Мари, я знаю, что ты где-то рядом.
Я молчала. Даже дышать перестала для большей скрытности. Подул ветер и высокие заросли крапивы пошли рябью, отчего я не услышала начало следующей фразы, брошенной мне с правой от меня стороны.
— …. будешь жалеть, дрянная девчонка! Ты ничто! Ты просто ничто, глупая принцесса. Не веришь мне? Я могу доказать, что ты такая же ущербная, как и твой тупой папашка. Выходи! Давай начнем все с начала!
Я закрыла уши руками, но его голос все равно проникал в мою голову, в мой разум. Лился словно вода сквозь пальцы, затягивая меня в такое же черное озеро, какое мне приходилось видеть каждый день. Я не желала понимать его, не хотела думать о том, почему он совершает те или иные вещи. Я хотела домой. Хотела, чтобы мама перестала следовать за ним и превратилась опять в ту женщину, которая проводила со мной все свои отпускные дни. Маму, завязывающую мне голубые банты, маму, помогающую выводить ровную букву “б” в тонкой линейной тетради. Та мама не бросила бы меня наедине с этим монстром, та мама обязательно разбудила бы меня поцелуем и взяла с собой за покупками.
— Твоя мамка мне все рассказала, — словно прочитав мои мысли голос отчима ворвался в мою голову с самыми больными, самыми гадкими фразами. На короткий миг я решила, что этого не может быть. Он не может знать меня настолько хорошо, чтобы обнаружить мое самое больное место, но мужчина беспощадно продолжал. — Твой папашка тот еще остолоп. Слушай, маленькая принцесса, слушай меня внимательно! Идиотка…
Он еще раз ругнулся. И его голос, оттолкнувшись от темной кромки воды разнесся по всему массиву. Каждая ветка травы, каждый куст, каждая ракушка слышали, как моя мать ненавидит меня, как они с отцом планировали сделать аборт, но ничего не вышло. Даже тут, по его мнению, я успела насолить всем. Его голос разрезал мое сердце словно нож, проникал все глубже и глубже, беспощадно откладываясь в памяти навечно.
Я закусила губу. Мне хотелось крикнуть ему в ответ чтобы проваливал, что я не позволю ему глумиться над моим отцом, но так я выдам свое положение. Я не была уверена точно, что он пойдет за мной в траву, но прошло не мало времени, он мог и подготовиться.
Я решила не рисковать.
— Ты знаешь, что твой папашка был алкашом? Не летчиком, не космонавтом, а алкашом? Ему просто было плевать на тебя. Вы с Давидом — мусор. До того момента, когда твоя мамка забеременела тобой, они жили счастливо. Она, твой папашка и Давид, жили себе дружной семьей, но потом…— он затих, словно предвкушая момент, наслаждаясь моей агонией. — Потом родилась ты. И, как всегда, ты все испортила! Ты была ему не нужна! Он променял тебя на пару бутылок водки. Поэтому твоя мамаша постоянно плачет мне в жилетку о том, что из-за тебя ушел ее любимый Виктор!
Я сидела на коленях, зажимая двумя ладошками рот, чтобы не закричать. По моим обожженным щекам текли слезы. Они лились толстыми ручьями не переставая. Сердце так больно стучало в груди о ребра, стараясь накопить достаточное количество крови для того, чтобы излечить раны. Но их было слишком много. Его слова резали меня изнутри, разбивали на мелкие кусочки, разбивали мое сердце. Раны от крапивы перестали казаться важными на фоне того, что творилось сейчас внутри меня.
Мама никогда не говорила о папе. Я знала, что он поступил не очень хорошо, что-то пошло не так – догадывалась об этом. Но я не хотела знать правду, не таким образом. Не была к этому готова.
— Что же ты молчишь, Мария? — продолжал глумиться он. — Где твой острый язычок? Я бы мог найти ему применение. А знаешь, что самое интересное? Думаю, ты помнишь, что у вас с Давидом разные отчества? Так вот…. они жили долго и счастливо…а потом пришел я.