Уже почти стемнело, когда я вырулила на подъездную дорожку дома. Пара трехлитровых банок озорно звенели в корзинке. Приоткрыв калитку, начала заводить велосипед во двор, когда услышала приглушенные голоса. Я смогла узнать мамин голос, но второй голос мне был незнаком. Не нужно было быть великим гением чтобы предположить кому именно он принадлежал. И точно. Как по волшебству на крыльцо сеней вышла мама и мой драгоценный отчим.
За прошедшие два года он изменился. Сейчас он стал казаться мне ниже ростом, хотя возможно дело было во мне — подросла я. Его волосы чуть поредели, но оставались такими же черными, а плечи чуть ссутулились. Мама же выглядела как всегда чуть отрешенно, как будто ее ничто не интересовало в этой жизни.
Я взглянула на них глазами уже не маленькой девочки, но подростка. Сейчас они мне казались совсем не подходящими друг для друга людьми. Если бы на столе разложили фотографии незнакомцев и меня попросили бы соединить несколько пар, то я никогда бы не сдвинула их фотографии рядом.
Однако, они стояли передо мной, а это означало еще одно испорченное лето. Я почувствовала, как расслабленная улыбка сходит с моего лица.
— Мама! Так… неожиданно тебя видеть дома! — Я специально проигнорировала его присутствие, надеясь, что он поймет намек.
По поднятым бровям отчима я поняла, что моя стрела попала в цель.
— Я не ожидала..
— Мы ненадолго, Мария. — Бросила мама, подойдя ближе и приобняв меня за плечи, продолжила. — Мы заглянули на пару дней. У меня кое-какие дела в администрации...
Я нахмурилась. Ее голос был холодным, а глаза не смотрели на меня. Она смотрела на траву, пса, дом, но боялась взглянуть мне в глаза. Это было странно, непонятно. Разве не я должна была обидеться на нее за эти два года, что она игнорировала меня. Разве не я должна была устраивать истерики? Но глядя сейчас на нее мне не хотелось больше воевать.
Тем временем она продолжила:
— Мы закончим дела и уедем еще до выходных, — мама взяла меня под руку и подтолкнула к двери. — Иди, завари нам чай. И молоко не забудь.. хотя, не нужно. Я сама возьму.
Если мне и показалось странным то, что мама хочет меня спровадить, то я не показала виду. Осторожно прошла мимо отчима и зашла в дом. Но еще до того, как я захлопнула за собой двери сеней, я услышала голос мамы:
— Ты прав, Игорь, теперь я тоже это вижу. Ну что ж, действуй как считаешь нужным… Я не буду возражать.
Я постояла еще с минуту в сенях, но больше ничего не услышала. Мне ужасно хотелось бросить все и рассказать Илоне об этих странностях, но я не могла сейчас уйти из дома.
Утро следующего дня выдалось пасмурным. Огромные капли дождя барабанили по стеклам, а в воздухе приятно пахло разряженным воздухом. Я проспала до обеда, ни капли не жалея об этом. Наоборот, мой поздний подъем попахивает бунтарством аристократии.
Мне нравилось причислять себя к различным группам. Сегодня я была бледной, потому что аристократка, а завтра носила все розовое и глупо хихикала, как "Блондинка в законе". Но все это были маски, которые я на себя навешивала в попытках разобраться в том, кто я такая. От бабушки и мамы не стоило ждать ответов. Поэтому моя миссия заключалась в первую очередь в поисках и осознании себя, как бы пафосно это не звучало.
Нацепив огромные спортивные штаны и топ на бретелях, я прошла на кухню для того, чтобы заварить хлеб с молоком. Это было моим самым любимым блюдом. Бралась буханка хлеба, свежее жирное коровье молоко и сахарный песок. Хлеб крошился в миску, заливался прохладным молоком и вмешивалась пара ложек сахара. Обязательно, нужно было елозить ложкой по дну тарелки с невообразимым скрежетом, пока сахар не растворится.
Я миллион раз проделывала эту процедуру, но сегодня ложкой я не шкребла. Мне не хотелось привлекать внимание отчима или мамы. Даже в этот кусочек моего мира смог проникнуть этот отвратительный человек.
Закончив с завтраком, зашла в комнату, чтобы забрать куртку и уйти к Илоне, но увидела, что мама сидит одна на краешке кровати. Я давно ее не видела в одиночестве. Последние годы мы с ней не разговаривали по-душам, и сейчас я чувствовала себя обескуражено, терзаясь в сомнениях стоит ли мне заговорить с ней или же лучше оставить ее одну.