Но у меня не было выбора — раз приехала то нужно было зайти. Я все еще не думала, что мама отправила бы меня сюда если бы мне что-то угрожало.
Отворив тяжелую деревянную дверь, я, не дыша вошла внутрь. В коридоре было темно и пахло сыростью. Резко стянула кепку и сбросила капюшон дождевика, расправив темные мокрые волосы. Чуть постояла в таком положении, пока глаза не привыкли к темноте дома. Пол под моими ногами скрипел, когда я прошла в следующую комнату.
Судя по расположению, это была гостиная. Точнее, могла быть ей. Сейчас комната больше напоминала больничную палату. Сама гостиная была пустой, только в самом дальнем углу стоял одинокий пыльный диван. На полу, вокруг него, покоились десятки шприцов с иглами и без. От отвращения меня передернуло. Я сделала шаг назад и уже собиралась развернуться и убежать, когда в паре метров за мной раздался голос:
— Что не так, маленькая принцесса?
Ледяной холод скользнул по моей спине — опять он. Он был здесь, за моей спиной. Но как?! Откуда?...
— Тебе не нравится вид правды? Этот дом идеально отражает то, что скрывается в твоей душе, не правда ли, Мария?
Его отравляющий шепот отталкивался от голых стен и эхом разносился по комнате. За окном сверкнула молния на мгновение озаряя светом комнату и тут же громкий раскатистый смех мужчины утонул в оглушительном ударе грома.
Сжавшись в комок, сделала непроизвольно шаг назад.
— Твои слова … — прохрипела я, не узнав свой голос. От страха я онемела, застыла словно инок. — Твои слова…
— Да, Мария, продолжай…— прошептал мужчину, подойдя ко мне так близко, что я могла чувствовать его дыхание на своей шее. Холодное, но в тоже время обжигающее — оно волновало тонкие пушистые волосики на моей шее, заставляя ужас скользить по моему деревянному телу.
Сейчас я боялась его как никогда ранее, но все же прошептала, спотыкаясь на каждом слоге:
— Твои слова — яд. Ты — яд. Оставь меня, змей!...И маму оставь!
Мужчина рассмеялся. Он не обиделся и не потерял контроль, как я надеялась. Нет. Он подошел еще на шаг ближе и теперь стоял вплотную за моей спиной, касаясь меня ногами, руками, телом. Нависал надо мной, склонившись, низко опустив голову.
Сердце оглушающе билось в груди. Мне хотелось развернуться и вцепиться ногтями в его лицо. Он пугал меня, заставлял быть всегда начеку. Я чувствовала себя антилопой, за которой охотиться лев, только вот травы в этот раз не было рядом.
Это было неправильно. Что-то во всем этом было неверно. Так не должно быть — твердил мой разум!
Я развернулась и попыталась обойти его, но он резким выпадом схватил меня за руку, выше локтя.
— Я не закончил с тобой, малышка. Мы только начали!
— Мама будет…
— Твоя мать сама отправила тебя сюда, разве ты забыла, Мария?
Его слова больно резанули. Я снова начала отрицательно качать головой, но он лишь фыркнув в ответ и подтянул меня ближе. Ему это не составило особого труда. Он был намного меня выше и сильнее.
— Ты можешь сколько угодно отрицать это, но в глубине души ты давно все поняла. Ты сама видишь, как влияешь на меня. Стоило мне переступить порог вашего дома, как ты решила испортить мою жизнь, маленькая принцесса.
— Это не так! Я хотела лишь быть честной, — возразила я, но слова получились тихими, еле слышными. Я попыталась вывернуть руку, но все тщетно.
— Честной?! О чем ты? Ты смотрела на меня своими огромными глазищами, облизывала маленькие розовые губки и смотрела, смотрела…Ты убивала меня, Мария, резала без ножа! Поселяла в моей голове греховные мысли!
Он оттолкнул меня к дивану и принялся расхаживать по комнате. Дождь за окном усиливался, гроза набирала силу. Тугие струи били в полуживое оконное стекло. Со стороны закрытой двери дул холодный влажный воздух, обдувая мои сырые волосы.
Я осторожно села на пыльный ватный диванчик и замерла, пытаясь превратиться в невидимку.
— Что мне сделать? — вырвалось у меня. — Что тебе нужно?
Он остановился, перестав заламывать руки и хмуро посмотрел на меня.
— Вот опять, ты опять это делаешь. Я пытаюсь научить тебя жить, по совести, по правилам, но нет. Ты грех, Мария! Ты мой грех! Твои голубые глаза и черные волосы — ты искушение, — он резко шагнул ко мне и упал передо мной на колени, отчего я нервно вскрикнула. — Это твой грех, Мария. Твои грехи привели нас сюда. Все женщины грешны. Четыреста семьдесят пять грехов, которые ты, Мария, нарушаешь каждый день, как девочка, девушка, женщина.