Посетитель молчал. Ари тоже не говорила ни слова. Было бы весьма некультурно захлопнуть дверь перед его носом, но именно это ей сейчас хотелось сделать. На лестнице раздались шаги, возвращая их к реальности. Кто-то в данную секунду мечтал потревожить их дуэт своим грубым вмешательством.
— Добрый день, — просипел мужчина. — Могу я увидеть Ларису Аркадьевну? Она проживает в этой квартире? У меня остался ее старый адрес…
— Да. Она живет тут. Что ты от нее хотел?
Мужчина снова удивленно вскинул брови. От ее грубого перехода на “ты” ему явно стало не по себе. Да и шут с ним, ей вообще плевать на него! Притащился тут!
— Да я…
— Что?
— А ты кто?
— Так, — Арина приняла любимую стойку, — вы или отвечаете на мои вопросы или..
— Или? — продолжил он, — Или что? Что ты мне сделаешь, дурная невоспитанная девчонка? Позовешь свою мамочку? Зови!
— Да пошел ты! — Арина было начала закрывать дверь, когда он тихо и спокойно, не меняя тембр голоса произнес:
— Я твой отец, Белоснежка.
Девушка застыла. Ее длинные пальцы вцепились в мягкую обивку двери. Нет, это не могло быть правдой. Она не помнила, как именно выглядел ее отец. Он навещал их с мамой последний раз на ее восьмой День рождения. Тот мужчина был добрым и надежным: дарил цветы, угощал ее мороженым и катал на каруселях. А потом он просто исчез. Вышел из дома, прихватив новенький телевизор и пропал под слоем времени.
Тот вечер Арина помнила во всех деталях. От отпечатался в каждом уголке ее памяти, растворился в ней как водяные знаки на бумаге. Его след будет преследовать ее до конца жизни.
Она была еще совсем ребенком. Жиденькие светлые волосы, голубой сарафанчик и огромные зеленые глаза. Не ребенок, а просто мечта. Арина была наивной. Ариша была маленькой и беззащитной. В тот день отец вернулся с работы как раз в разгар их с мамой кулинарной битвы. Голубое платье Ариши было измазано в муку, а мамины волосы торчали во все стороны. Это был ее любимый день — День рождения. Девочка ждала торты и конфеты, но у мамы не было денег. Тогда и случилось чудо — мама не пошла на работу. Она осталась вместе с дочкой печь торт. Это и было самым важным, самым ценным, самым волшебным — целый день с мамой! Она не пропала на работе, нет! Она была тут, мягкая и теплая. Готовила ее любимый торт.
Арина так радовалась этому событию, что не могла усидеть на месте. Она бегала вокруг мамы то и дело дергая ее за край платья или протягивая тот или иной ингредиент. В один прекрасный момент, мама не заметила ее и повернувшись к холодильнику врезалась в Арину, которая как раз несла муку.
Такому взрыву позавидовало бы любое Министерство обороны! Идеальный белый гриб взметнул вверх, выплескивая в воздух большую часть белого рассыпчатого волокна. Мука была повсюду — она кружилась в воздухе словно миллионы маленьких мушек, покрывала все кухонные поверхности, людей, растения. С минуту все персонажи, наблюдающие данное событие с горизонтали пола, замерли в немом очаровании мучного вихря. А потом Арина и Лариса Аркадьевна разразились громким заливистым смехом, да так сильно, что у обоих проступили слезы. Невообразимо легкие слезы радости, какие бываю только у самого беззаботного и добродушного ребенка. Они начали барахтаться в муке, обсыпаться ей и пытаться сгрести ее в кучки.
За этим беспощадно бесподобным занятием их и застал Игорь Николаевич. Он ввалился в квартиру заранее недовольный днем. Вид измазанной в муку кухни и двух белых мадемуазель на полу привел его в полное раздражение.
— Что это? — прошипел он едва его нога переступила порог.
Смех и веселье тотчас прекратились. Лариса Аркадьевна поднялась на ноги и отряхнула платье. Оно было старым и выленелым, а от муки вдобавок покрылось белыми кружевными разводами.
— Это, милый мой Игорь, называется смех.
Мамин голос был таким строгим и настолько не соответствовал окружающей обстановке, что Арина залилась громким смехом. Сейчас ее мама напоминала их учительницу русского языка, не хватало только длинной деревянной указки да коричневых башмаков. Она была такой же строгой, но с веселыми, улыбающимися глазами.
— Мы тут с Аришечкой печем торт, — улыбнулась мама, сменив гнев на милость. Ее строгость сразу же улетучилась, глядя на Арину, измазанную в муке. Она притянула девочку и одобрительно погладила по плечу. — Присоединяйся и ты, раз пришел.