— Постой, — начала было я. — Откуда ты знаешь обо мне. Ты так и не сказал.
Он усмехнулся и взялся за ручку двери.
— Я знаю о тебе все Мария. Все, до марта 2008 года. Но скоро я выясню что случилось после. Я как ищейка буду вынюхивать, извлекать и сопоставлять каждое слово, каждый твой жест, каждый шрам. Что ты ешь, о чем думаешь и как часто спишь с этим ублюдком.
Он мгновение помолчал, следя за моей реакцией, чуть наклонив голову вперед.
— Если ты сговорилась с Игорем чтобы обмануть меня…или Илону…
— Убирайся! — От необоснованных обвинений внутри меня разгорался огонь. Он уже второй раз обозвал меня шлюхой. Неужели это месть за поцелуй? — Я не помню ничего с того момента, как очнулась на корабле, в этой самой каюте, около трех лет назад! Я даже не помнила сколько мне лет. Только Игорь был рядом, только он! Если ты пришел для того, чтобы поливать меня грязью, то тебе это удалось. А теперь катись из моей жизни! Надеюсь, к обеду тебя скормят крабам.
Я отвернулась от Якова. Чувства смешались и мне было тяжело продолжать разговор.
— Ты, кажется, уходил! — выкрикнула я, но обернувшись никого не увидела. Он вышел так бесшумно словно его и не было в моей каюте.
Снова устроившись в постели и заткнув уши берушами, я хотела было закрыть глаза, когда под дверью промелькнула чья-то тень. Действительно, этой ночью на посудине никто не спал.
Глава 16.
Винты “Ареса” крутились с бешенной скоростью, отчего судно стремительно рассекало водную гладь. На верхушке бизань-мачты развевался по ветру полосатый флаг, а на главной мачте длинный узкий вымпел капитана сражался за право не запутаться в провисшей оснастке.
Я попыталась хоть что-то разглядеть из-под полей своей черной шляпки, которую мне пришлось натянуть в связи с последними событиями. Она служила не только защитой от солнца, но и скрывала мои круги под глазами от прошлой ночи.
К моему удивлению флаг, сменившийся сегодня ночью, в отличие от ярко-зеленого с белым вымпела всех Лаврентьевых вызывал у меня только презрение. Я никогда не была в нашем городке, но скупые рассказы Игоря оживили в воображении славных мореплавателей, красоту тумана, поднимающегося над рекой Леной, и мускусный запах дерева, потрескивающего в очаге. Однажды, я надеялась вернуться туда, в тот затерянный городишко, о котором столько слышала. И хоть память подводила, я все равно не могла отказаться от мысли поскорее покинуть это проклятое судно.
“Мечты… Его рассказы могут быть ложью”, – подумала я и, опустив взгляд с мачты к мостику, остановила его на высоком темноволосом мужчине, чьи горящие глаза смотрели прямо на меня. Я почувствовала, как по спине пробежала дрожь, сразу же возникло ощущение, будто я поднялась над заполненной людьми палубой и с бесстыдным восхищением рассматриваю поразительно красивые черты. На фоне пронзительной синевы неба, в жестком белом воротничке, упирающемся в решительный загорелый подбородок, Яков был таким неотразимым, что у любой женщины перехватило бы дыхание. Непрошеные воспоминания о твердых как дуб мускулах и огромной силе вызвали на моих щеках яркий румянец, разбив вдребезги окружающую реальность.
А в реальности Игорь ожидал приведения в исполнение его приговора: я должна была убрать с судна Якова, любой ценой.
Контакт между нами нарушил резкий свисток боцманской дудки, и мы оба повернулись к корме. Появившийся капитан с важным видом приподнял фуражку перед рядом членов экипажа.
Я незаметно поднялась на цыпочки, чтобы увидеть человека, направлявшегося к мостику. Это лицо не стерлось из моей памяти как бы я ни старалась, а моя ненависть, пожалуй, только удвоилась. Однажды один из друзей Игоря мне рассказал, что человек, которого он приказал выпороть на берегу, умер от инфекции в трюме; нерадивых торговцев, с которыми он вел дела, морили голодом, чтобы заставить подчиниться; у многих была агония, и большинство из них не перенесло долгого перехода, кои любил совершать Игорь. И это то в двадцать первом веке!
И сейчас я почти черными от ненависти глазами следила за капитаном, поднимающимся на мостик. Я смотрела на покрытое пятнами, в красных прожилках лицо человека, с высокомерным видом оглядывавшего корабельную палубу, и мечтала о том, как однажды найдется человек, который сотворит с ним все те ужасы, которые он вытворяет с другими, со мной. Наблюдая, как шевелятся тонкие губы, когда он обменивался коротким приветствием со своими подчиненными, я представляла себе вместо его слов фонтан ярко-красной крови.