Потрясенный ее реакцией, Яков остался сидеть, молча наблюдая, как она стремительно пробежала по палубе и скрылась из виду. Здравый смысл подсказывал, что пока ее лучше не трогать.
Мужчина собрал посуду и уложил все на стол. Он сокрушался, что не проявил должной осторожности в разговоре. Низкая точка воспламенения, огнеопасно, обращаться предельно бережно — такое предупреждение следовало бы выставить около «механизма» по имени Мария. Была ли последняя его реплика точным ударом или просто оскорблением для нее? Бедная девочка, выговаривал себе Яков, чего ты к ней прицепился? Оставь ее в покое, ну не вышло в этот раз, признайся. Что и кому ты хочешь доказать?
Вздохнув, Яков решил разыскать девушку и извиниться. Она сидела на ступенях правого крыла судна, недалеко от своей каюты и сухими, пустыми глазами отрешенно смотрела в никуда. Мужчину она не заметила, зато он прекрасно видел ее ссутулившуюся фигурку. Гордая красавица показалась ему маленькой, потерянной и несчастной.
Яков, не склонный к сентиментальности, вдруг ощутил незнакомое жжение в груди — угрызения совести, что ли? Чувство это он нашел удручающим, даже неприятным. Он не выносил, когда ситуация выходила из-под контроля и эмоции брали верх. Секс для него всегда был развлечением и радостью. Нечего из этого драмы устраивать, нечего время тратить на чудачек и несчастненьких девиц. Но, черт возьми, до чего она хороша!
Детектив молча, не торопясь приблизился к ней. Мария подняла глаза. В них не было ни гнева, ни обиды. Лицо девушки стало спокойным, взгляд почти сокрушенным.
— Приношу извинения за бурную сцену, — ровным голосом произнесла она. — Кульминационная вспышка. Я знаю, что ты не имел в виду ничего дурного, однако, отправляясь на прогулку по минному полю, не удивляйся, если произойдет взрыв.
Мария смотрела Якову в лицо, смотрела с вызовом, смотрела с мольбой. Он такой сильный, думала она, такой надежный, целеустремленный, прямой. У него такой легкий нрав, он раскованный и веселый человек. И вот теперь все рухнуло. В один момент все перекосилось и перепуталось.
— Ты очень мне нравишься, — прошептала девушка, удивляясь своей откровенности. — Но от твоего поведения зависит, смогу ли я доверять тебе.
— Доверять мне? В чем?
— В том, чтобы ничего не произошло.
— Ну, тогда ты мне не можешь доверять, — сразу ответил Яков. В глазах его сверкнул озорной огонек. — Но пусть тебя утешает то, что я не лгу в этом деликатном вопросе.
И на том спасибо, мелькнуло у девушки. Она протянула ему руку. Он мягко сжал ее пальцы, а потом наклонился и приподнял подбородок девушки. Она вздрогнула, испугавшись мучительно-дразнящего ощущения, что он сейчас поцелует ее. Но этого не произошло. Яков лишь сказал:
— Пойдем, осмотрим остальную часть корабля.
Они бродили из коридора в коридор, с палубы на технический этаж, и Яков все повторял:
— Нет. Нет, нет и нет.
— Что тебя не устраивает? — удивилась она и с горечью добавила. — Ты осматриваешь судно, его технические возможности и помещения. Ты близок к своей цели как никогда.
— В том-то и беда. Это не каюта капитана, а обычные помещения — нет бумаг, планов, улик. Здесь нельзя ничего узнать о хозяине. С тем же успехом можно поселиться в шикарном отеле.
— А я думала миллионеры неравнодушны к жалким суденышкам, — заметила девушка. — Представь, что мы идем мимо рубки и вдруг Игорь уходит в даль, оставив на приборной панели, столах все свои документы. Наверное, ты бы умер от счастья и схватив всю документацию удрал бы с корабля, забыв и обо мне и о других людях.
— Неплохая мысль. Но тебя бы я все-таки прихватил. У меня есть план, Мария, не стоит меня недооценивать. И как я уже сказал — ты мне нужна.
Девушка пожала плечами и сухо произнесла:
— Надеюсь ты сможешь хоть что-то выведать на сегодняшнем пире. И раз ты начал говорит о доверии — так и быть, я принесу тебе улики.
Глава 17.
Яков перебирал заметки, когда в комнату ввалился Оливер. Его футболка вспотела, а кроссовки воняли как бабушкина дохлая кошка, которую он совершенно случайно нашел выброшенную в мусорный бачок.
— Если ты не пойдешь в душ, то я тебя пристрелю, — пробурчал он напарнику, не отрываясь от дела.