- Уезжай из этого города, как можно скорее, не расстраивай маму, иначе мы с тобой навсегда останемся вместе, - говорила Даша ему во сне и при этом загадочно улыбалась.
Никита в ответ вновь и вновь говорил ей, что он как раз об этом только и мечтает и начинал кружить её в этом сне в своих объятиях.
А сейчас, наяву, Никита никак не мог понять значение своего повторяющегося сна. Что хотела ему сказать Дашка или о чём предупредить?
Эти его размышления вдруг прервал громкий всплеск воды, а потом крик о помощи.
Никита свесился с моста и его глазам предстала странная картина беспомощно барахтающейся в воде девушки, которая именно в этот осенний день словно свалилась с неба.
- Погода нелётная, явно не для ночного купания, на дворе стоит середина сентября, день осенне-промозглый, время близится к полуночи. Чего её в воду-то понесло? - все эти мысли проносились в его голове, когда он лихорадочно стягивал с себя одежду, а потом бросился в воду на помощь тонущей девушке.
Вода была ледяная и ему судорогой сводило ноги, когда Никита подплыл к обессилевшей девушке. Она беспомощно барахталась в воде, постепенно теряя силы и почти ушла под воду.
Сильные руки Никиты вытолкнули её в сторону берега и девушка ухватилась за корягу, торчащую наружу, а потом она нащупала спасительное дно бурной реки и шатаясь, как пьяная, вышла на берег.
Когда в голове чуть прояснилось, она стала оглядываться в поисках своего спасителя, но так никого и не увидела.
Девушка вся дрожала от холода, вымокшая одежда прилипала к телу, что грозило ей в скором будущем сильной простудой.
- Как она решилась броситься в воду, ну подумаешь Костик бросил её беременную, это же не смертельно? - думала девушка, которую звали Юлией и именно сегодня она узнала, что будет воспитывать малыша одна.
Она очень хотела этого ребёнка и сама не понимала на кой чёрт бросилась в эту холодную воду. Потом до неё наконец дошло, что тот, кто её спас, возможно, утонул и Юля начала снова плакать и звать на помощь.
Видимо сама судьба послала ей спасителя в лице Никиты, чтобы уберечь от неверного шага. Ведь он не по своей воле потерял своих жену и ребёнка, но смог спасти две других жизни.
Из темноты кричащую Юлю пьяно окликнули и угрожающе выругались, чтобы она заткнулась и не орала.
Перепуганная девушка побежала без оглядки в сторону дома, думая, что это на неё кричал именно её спаситель.
Рассуждать трезво после произошедших событий сегодняшнего дня она уже не могла.
Никиту стали искать не сразу, а лишь дня через три, когда мать забила тревогу, что сын не отвечает на её звонки и не открывает дверь своей квартиры.
Искать его пришли именно на мост, где его одежда лежала на парапете, а поверх неё лежал телефон и это шло вразрез с версией о его самоубийстве. Но думать, что парню вдруг вздумалось искупаться холодным сентябрьским вечером, тоже было странно.
Так как тело Никиты найдено не было, то все сочли что его унесло далеко вниз по течению, версию о самоубийстве приняли, как основную и других даже не рассматривали...
Но когда мамаша утопленника пришла в отделение сознаваться в двойном убийстве или вернее в доведении до самоубийства сначала невестки, а потом и сына, то в полиции не захотели даже разбираться.
Хотя она принесла заявление, в котором подробно описала, как была против его женитьбы и как приходила к невестке накануне её гибели уговаривать оставить Никиту в покое и не ломать ему окончательно жизнь.
И что если бы не этот мезальянс, то сына бы ждали блестящие перспективы.
Единственным оправданием для женщины служило лишь одно: она не знала, что Даша носит под сердцем ребёнка от Никиты.
Она плакала и требовала заключить её под стражу. Дежурному следователю пришлось ей пригрозить отправкой в дурку, чтобы только избавиться от назойливой потерпевшей.
Так Светлана Сергеевна стала называться матушкой Фатиньей и оказалась в Дивеевском монастыре, уйдя туда замаливать свои грехи, чтобы искупить их перед самой Богородицей.
Прощение
Глава 2
Светлана Сергеевна проболела почти месяц. Всё это время она то металась в горячке, выкрикивая бессвязную речь, в которой можно было лишь различить: Даша и Никита, простите, я виновата, то просто лежала с открытыми глазами и не произносила ни слова, а только молча плакала.
За тяжелобольной матушкой Фатиньей денно и нощно ухаживали дежурившие попеременно сёстры обители. Никто не мог понять, что же с ней происходит, потому что все жизненные показания были в норме.