— «Савой», сэр, — сказал шофер, открывая дверь.
Мы еще раз поцеловались. Скотт последовал за мной в отель.
— Ладно, я была с тобой достаточно откровенна, даже слишком откровенна. Теперь мне бы хотелось, чтобы ты рассказал мне о том, как жил эти годы.
Скотт улыбнулся. Мы лежали в постели и пили шампанское, которое нашлось в холодильнике, в гостиной моего номера. Для Скотта, живущего по европейскому времени, было уже 2 часа, для меня же только 9 часов вечера, и я чувствовала себя весьма бодро.
Я взглянула на него. Неяркий свет лампы на ночном столике освещал неприбранную кровать; верхняя простыня, смятая и перекрученная, обернулась вокруг моей ноги, затем обмоталась вокруг его бедер и конец ее лежал на моем животе. Мои груди приняли нежно-розовый оттенок, как будто недавнее непривычное событие ввело их в смущение; потянув на себя простыню, чтобы скрыть их странный цвет, я сдернула с бедер Скотта покров и мне бросилась в глаза стройность его тела.
— Ну хорошо, — сказала я, — теперь расскажи мне о целой череде своих любовных побед. — Я улыбнулась, чтобы показать, что меня это не очень волнует. Но мы оба знали, как это важно для нас обоих. Я знала, что у него была другая женщина, и меня мучила ревность. Я не могла представить его с кем-то другим. Но я бы не вынесла его лжи. — Я хочу знать правду. Ты обязан мне все рассказать.
— Конечно. — Он взял мою руку и нежно провел по ней указательным пальцем. — Я чувствовал себя ужасно, когда приехал в Англию. Я надеялся, что вскоре твое место займет какая-нибудь женщина. У меня был роман с библиотекаршей. Она была приятной женщиной, и мне нравилось общаться с ней. Мы прожили шесть недель, затем она ушла.
Я ждала объяснений, но Скотт молчал. Тогда я осторожно спросила:
— Она нашла другого?
— Нет, она ушла из-за того, что я много пил. Вскоре я снял большой дом и вынужден был нанять слуг. Это помогло мне держать себя постоянно в форме, и я перестал пить.
— Наверное, были и другие женщины?
— О нет, больше мне не хотелось рисковать. Я испробовал снова прежнюю манеру одноразовых встреч, но она мне тоже не помогла. Я был слишком испуган, что мои старые проблемы вернутся снова, и вскоре обнаружил, что не могу иметь дело с женщиной, пока не напьюсь как следует — еще один способ навлечь на себя несчастье, как выяснилось. Итак, я знал, что должен контролировать свою склонность к спиртному, так что я подумал, зачем связываться с женщинами, зачем навлекать на себя неприятности, зачем стремиться расслабиться с помощью секса, когда результат далек от успеха? — Он усмехнулся, издеваясь над своим положением, как будто это осталось в прошлом. Его глаза горели от боли.
— В конце концов, — сказал он, отвернувшись от меня и поставив бокал на тумбочку, — победило здоровье, восторжествовал здравый смысл, и моя увлекательная личная жизнь пришла к своему бесславному концу. Без сомнения, ты сейчас думаешь, что я получил то, что заслужил, после того как обращался с тобой в Нью-Йорке. Это, конечно, мое мнение, и ты можешь его разделить со мной.
Я положила свою руку на его, он выключил свет, так, чтобы больше не надо было прятать от меня свое лицо. Мы некоторое время лежали рядом в темноте.
Наконец он сказал:
— Я думаю, что все-таки я выживу. Я не знаю, как мне удалось жить все эти годы без тебя. Я часто думаю, что не смогу дальше жить так.
Я нежно приложила палец к его губам. Затем я поцеловала его. Позже я сказала:
— Я бы приехала к тебе в Лондон. Я бы все сделала. Если бы только...
— Нет, — сказал он. — Никаких «если». Если бы ты приехала жить в Лондон, это решило бы некоторые проблемы, но создало бы массу других. В конце концов жизнь стала бы невыносимой. Неужели ты думаешь, что я не рассматривал разные варианты? Ты думаешь, я не проигрывал всю нашу ситуацию снова и снова? Единственное разумное решение, которое я мог тогда принять, было — выжить как-нибудь в Лондоне одному и молиться о чуде, которое поможет оставить тебя в покое и ждать, пока ты сама не захочешь меня увидеть.
Скотт снова включил свет и с трудом допил бокал шампанского.
— Странно, — сказал он, глядя на бокал. — Я не слишком-то люблю спиртное. Я пью виски, потому что его не хочется больше двух порций, и не обращаю внимание на вкус. Вот что я люблю, так это водку. Ее можно так приправить, что никогда не догадаешься, что пьешь спиртное... но иногда это является большим неудобством. Когда я служил на флоте, я раз или два попадал из-за этого в переделку, потому что... но это прошлое давно уже не имеет значения. Тем более я снова контролирую свое пристрастие к спиртному. Но довольно об этом. Давай поговорим о чем-нибудь более приятном. — Он стал перебирать мои волосы.