– Я люблю вас всех.
Родителей хоронили днем во вторник.
Стоя рядом с их гробами у края могилы, Эрика подумала, что, должно быть, пришел весь Сент-Джоун. Весь, кроме Боу. Никто не смог разыскать его. Ладно, все в порядке, сейчас она не нуждалась в нем. Самое худшее она пережила без него.
Она взяла бабушку за руку. Меньше чем через два часа они уедут из Сент-Джоуна и отправятся в Бостон. Только мысль о том, что она покинет город у озера, который больше десяти лет был для нее домом, помогла ей пережить последние три дня. Ее родителей убили, но это еще не все, чего ее лишили. Она потеряла парня, в которого была влюблена, он бросил ее. Она потеряла свою лучшую подругу – Кэрри ни разу не позвонила с тех пор, как они встретились в офисе шерифа. Но она потеряла еще больше: она потеряла веру в доброту и порядочность. Только ее бабушка и Бобби Боухэнон были с ней в эти дни полного опустошения. Они относились к ней с добротой и вниманием, любили и поддерживали ее. Но этого было недостаточно.
Она оглядела толпу, собравшуюся отдать последний долг ее родителям.
Лицемеры!
Ее друзья стояли у дальнего конца могилы, все шестеро держались вместе. Пэм и Салли Джейн тихо плакали, Кэрри прислонилась к Брету, Эрон и Джуниор держались спокойно и прямо.
Мэрилу Робертс и Фиби Пирсон, стоя рядом с мужьями, о чем-то тихо шептались.
Ронда Грант, потерянная и замкнутая, стояла одна, в ногах у гроба Лоуренса. Время от времени она касалась пальцами полированного красного дерева, как будто принимала этот гроб за гроб своего мужа, которого похоронили всего восемь дней назад.
Элти и Скутер Уитком стояли рядом со священником, лицо шерифа было обращено к небесам, словно оттуда неожиданно могли прийти ответы, которые он искал; лицо его жены было искажено горем, но оно казалось неестественным.
Бобби, Берт и Петит Боухэнон стояли все вместе слева от Эрики – единственные «чужаки», кроме нее самой и ее бабушки.
Насколько могла видеть Эрика, море людей заполнило кладбище.
Священник призвал присутствующих помолиться вмеете с ним Господу, и все послушно начали произносить слова. Все, кроме Эрики.
Окончив молитву, священник благожелательно улыбнулся ей.
– От имени дочери Лоуренса и Линды Кэссиди я благодарю вас за проявленную любовь. В эти трудные дни, которые ей предстоит пережить, это поможет ей, я уверен, понять, как уважали ее родителей. А теперь, пожалуйста, возвращайтесь по своим домам в мире и спокойствии.
Эрика не собиралась говорить, слова вырвались по собственной воле:
– Я хочу сказать!
Все смолкли и в ожидании смотрели на нее.
– Мои родители любили здесь все. Они были счастливы. Они любили вас. Они доверяли вам. – Она улыбнулась Бобби Боухэнон, как бы извиняясь и исключая ее. – Один из вас убил их. Это несправедливо. – Она услышала дружный тяжелый вздох, и ей стало приятно. Они были шокированы, отлично. – Шериф Уитком поклялся найти того из вас, кто это сделал. Если он не выполнит своей клятвы, я вернусь. Вам это так не пройдет.
Она замолчала и посмотрела в глаза тех, кто стоял ближе всех, задержав взгляд на друзьях детства. Было заметно, что все шестеро сперва удивились, потом почувствовали себя неловко, потом испугались, хотя старательно пытались скрыть свои чувства.
В ответ Эрика самоуверенно улыбнулась:
– Я обещаю.
Книга вторая
Я не хочу играть в твоем дворе,
Я больше не люблю тебя.
Ты огорчишься, когда увидишь, что я сам
Сдвигаю крышку своего погреба.
Ты не опрокинешь мою бочку для дождевой воды.
Ты не заберешься на мою яблоню.
Я не хочу играть в твоем дворе,
Если ты не хочешь быть со мной ласковым.
Неизвестный автор 22 апреля 1995 года-29 апреля 1995 года
Глава 11
Она вернулась. Уже не девочка и больше не жертва. Она утратила идеализм своей юности, победила демонов, которые являлись ей в снах после гибели родителей, преодолела обиду и душевную боль от предательства друзей. Но победа досталась дорогой ценой, и теперь кому-то придется заплатить по счету.
Он наблюдал, как она таскала коробки из автомобиля в дом, который сняла для себя. Это не было болезненным любопытством к чужим делам – он взглянул чисто случайно, но, увидев ее, не в состоянии был отвернуться. Она была прекрасна, еще прекрасней, чем десять лет назад, и даже прекрасней, чем можно было ожидать, судя по фотографиям, напечатанным в «Плеймейтс».