Те убийства преследовали Скутера не один год. Он постоянно думал о них как о своем личном поражении и взваливал всю вину на собственные плечи, но постепенно смирился с этим. Тот, кто убил шестерых, по какой-то причине остановился после убийства Линды и Лоуренса Кэссиди, и Скутер был убежден, что возвращение Эрики Кэссиди могло толкнуть подонка снова пойти на преступление. Нет сомнения, так будет снова, если ему дать хоть полшанса. Скутер любил девочку, он не хотел, чтобы этот негодяй сделал ее своей седьмой жертвой – ее или кого-нибудь другого. Кроме того, он боялся. Раньше он всегда подавлял в себе тревожные мысли: могло ведь быть так, что убийцей был тот, кого он любил? Что, если это был его собственный сын?
Помощник шерифа Аллан Уитком сидел в патрульной машине, издали наблюдая за отцом. Старик, вне всякого сомнения, волнуется об Эрике Кэссиди, вероятно, боится, что она узнает о его отношениях с Банни. Джуниор не мог винить отца, его же самого перспектива того, что может произойти, не очень пугала. Если она так поступит, что с того? Что это доказало бы? Ровным счетом ничего. Однако ему, вероятно, следует не спускать с нее глаз.
Он посмотрел вдоль улицы в направлении автостоянки банка, где электрокары проходили мелкий ремонт и подзарядку. Ему полагалось следить, чтобы главный проезд был свободен от машин, но – Дьявол! – до начала еще почти час – он может просто съездить к дому, который сняла Эрика, взглянуть на нее и вернуться через полчаса.
Он снял свои солнцезащитные «рейбены», поплевал на каждое стекло, быстро протер их рукавом рубашки и, выехав со стоянки, снова надел очки. Взглянув в зеркало заднего обзора, он заметил, что отец еще стоит у тюрьмы, и ухмыльнулся. Хорошая игра! Даже Скутер не знал, где она поселилась. Дьявол, Джуниор узнал об этом раньше, чем высохли чернила на контракте о найме. Отец не слишком ценил его как помощника, но тем приятнее. Это доказывало, как полезно быть недооцененным. И это как нельзя лучше соответствовало стилю его жизни.
Брет сидел в доме приходского священника. Он снял очки в тонкой металлической оправе, оперся локтями о стол и сжал переносицу большим и указательным пальцами. Господи, как он устал! Он провел почти восемь часов, готовясь к завтрашней проповеди. Но послание, с которым он собирался обратиться к прихожанам, было жизненно важным. Особенно теперь, когда Эрика Кэссиди возвращалась назад, к этому моменту, вероятно, она уже вернулась. Ее радио-шоу по программе должно выйти в эфир в понедельник, а во вторник вечером она собиралась устроить торжественный прием.
Он провел рукой по лицу, как будто хотел стереть усталость, но эта усталость зародилась в его душе: не легко быть пастырем более тысячи овец. На нем лежала большая ответственность, особенно когда он обзавелся женой, которая всегда подводила его, подрывала его авторитет.
Брет глянул на часы на стене кабинета приходского священника – пора встречать Кэрри. Он обещал закончить проповедь к пяти, чтобы они могли попасть в город на праздник и уличные гулянья. Приходские священники будут ждать их, но сегодня у него не было желания разыгрывать спектакль, изображая отдохновение и наслаждение, когда в голове было совсем иное. Например, Эрика Кэссиди. Например, приглашение, которое он получил сегодня по почте.
Открыв верхний ящик, он вытащил конверт, украшенный орнаментом из листьев, и еще раз перечитал зеленовато-голубую карточку.
Рикки Блю просит Вас почтить своим присутствием неофициальный прием во вторник 18 апреля 1995 года в 8 часов вечера. Курортный отель Бар-Бер-Кин; строгий английский костюм с черным галстуком обязателен.
Вице-президент радиостанции, 555-9898, м-р Холлинз Паркер, отель «Менеджер»
Он велел Кэрри не обращать внимания на возвращение этой женщины в Сент-Джоун, как будто они никогда о ней не слышали, но, очевидно, это невозможно. Она вернулась, чтобы внести в их жизнь смуту Он не мог допустить, чтобы ей это удалось безнаказанно.
Он поднял телефонную трубку и позвонил жене.