Каждый день я буду предлагать вам определенную тему – важный вопрос, которому будет посвящена вся неделя. Я буду высказывать свою точку зрения, представлять мнения других, а потом обсуждать вместе с вами.
Например, сегодня мы поговорим о Сент-Джоуне, поговорим о тех событиях, которые произошли здесь десять лет назад. Некоторые из вас вспоминают, о чем я говорю. Разгул убийств в 1985 году. Шестеро были жестоко убиты человеком, который, я убеждена, жил в Сент-Джоуне».
Следующие пятнадцать минут радиозвезда подробно описывала убийство каждой из жертв, цитируя газетные статьи и заявления, сделанные шерифом А.Р.Уиткомом и Уорреном Хэтчем, впоследствии ставшим прокурором. Когда подошло время рекламной паузы, лоб Рикки был мокрым от пота, а горло пересохло. Она покинула свою кабину, чтобы глотнуть воды, и столкнулась с шерифом, выходившим из-за угла.
– Ты делаешь ошибку, – сказан он ей без всякого предисловия.
– Я делаю то, что должна делать, шериф, – ответила она жестко, но потом, смягчившись, улыбнулась: – Я не забыла, как вы были добры ко мне, когда погибли мои родители. По правде говоря, эта единственная причина, по которой я не корю вас слишком сурово за неудачу в поисках убийцы. Но, шериф, я дала обещание. Я сказала, что, если вы не найдете его, это сделаю я. У меня есть доступ к убийце через эфир, и я собираюсь этим воспользоваться.
– Единственное, что ты можешь сделать, мисс, это взбудоражить всех в округе Сент-Джоун и подвергнуть себя по-настоящему серьезной опасности. Я не стану сидеть сложа руки и не позволю тебе сделать это.
Рикки долго и внимательно смотрела на него, потом повернулась к своей помощнице и жестом попросила ее дать сводку погоды, а затем снова обратилась к Скутеру.
– Боюсь, черт побери, это не в ваших силах. Я владелец радиостанции, и пока не сделаю чего-то, что нарушит мою лицензию, я могу говорить о чем пожелаю. Мне гарантировано такое право первым пунктом. – Ее голос был так же холоден, как и стальной блеск ее голубых глаз, но она была профессионалом, обладающим даром убеждения. Немного помедлив, она подарила Скутеру еще одну мимолетную улыбку и смягчила тон. – Вот что я вам скажу. Почему бы нам не работать сообща вместо того, чтобы воевать друг с другом?
Шериф с досадой вздохнул, снял шляпу и пригладил седые волосы на затылке.
– Проклятие, девочка, здесь не над чем работать. Я сделал все возможное, чтобы разыскать негодяя, который убил твоих маму и папу, но так и не нашел ничего, что давалобы ключ к разгадке. Прошло десять лет.
– Пойдемте со мной на передачу прямо сейчас, шериф, – попросила Рикки настойчиво, но с откровенной долей заискивания в голосе. – Позвольте мне взять у вас интервью, а потом мы включим телефоны. Если кто-то что-нибудь видел, мы поможем им вспомнить это, вместе – вы и я.
– Ты добьешься только одного – что кто-нибудь начнет выслеживать тебя.
– Если это произойдет, шериф, я обещаю, что буду готова.
– Ты говоришь круто, но я знаю тебя, девочка, знал, когда ты еще не была…
– Я уже не та, поверьте мне.
«Нет, – подумал он, – я не считаю, что ты та же. А вот убийца, по всей вероятности, остался тем же». Однако через полминуты он сидел в радиокабине с новой городской знаменитостью.
– В эфире снова Сент-Джоун. Мы вернулись, я говорю «мы», потому что сейчас со мной в студии шериф Уитком, любимец Сент-Джоуна. Он согласился присоединиться ко мне на следующие сорок пять минут, чтобы рассказать, что он знает о преступлениях, совершенных против шести граждан Сент-Джоуна, и потом помочь мне ответить на ваши звонки. – Она засмеялась; чуть приглушенно и интригующе. – Линии уже раскалены, но я попрошу вас подождать несколько минут, пока я поговорю с шерифом Уиткомом, а потом мы послушаем вас. Шериф, это правда, что тот, кто совершал жестокие убийства весной восемьдесят пятого, брал у каждой своей жертвы сувенир?
– Проклятие!
Снова тот же смех:
– Осторожно, шериф, мы в эфире.
Он покраснел.
– Извините. Я только хотел сказать, что это закрытая информация, которую мы никогда не обнародовали. Я не думаю, что ты вправе выносить ее на обсуждение.
– А как считаешь ты, Сент-Джоун? Прошло десять лет. Шериф признался мне до того как мы вышли в эфир, что у него нет идей по поводу того, кто убийца. Не думаете ли вы, что ему следует поделиться с вами всем, что он знает?
– Да, мадам, это во многом верно. Но мы не знаем ответа на этот вопрос, и я не понимаю, какой смысл говорить об этом.
– Может, в этом и, нет смысла, но, с другой стороны, какой от этого вред? Итак, шериф, я собиралась описать слушателям одно убийство, за другим, но каждый раз вы были там, почему бы вам самому не рассказать о них, начиная с убийства Банни Эпперсон.