Полная бессмыслица. Некоторые из самых красивых, самых хитрых, самых опасных существ, ходивших по этой земле, находятся внутри этих четырёх стен. И я совсем не похожа на них. Да, я всегда чувствовала себя иной, будто не совсем соответствую стандартам общества. Но это все из-за боли и бедности. Они меняют твою сущность, превращают в дикаря, одержимого идеей выживания. Да, я всегда выживала, даже когда сдаться было бы намного легче. Никогда не понимала, ради чего живу.
— Знаю, ты веришь, что определённые способности дало тебе моё влияние или даже эффект Призыва, но, честно говоря, это сама ты, Иден. Это лишь небольшой пример того, что ты можешь сделать — часть твоей силы. Крупица, которую Уриэль не смог заглушить. Я вселилась в твою душу только для того, чтобы он не причинил тебе вреда. Или ещё чего хуже.
Я смотрю на Сем7ёрку, которые вообще не удивлены. Обвинение и предательство запечатлелись у меня на лице.
— Вы знали?
Легион не приклонён, но его губы дёргаются от невысказанного признания. Феникс начинает говорить:
— Иден, мы узнали об этом несколько дней назад, по прибытии сюда. Если бы узнали раньше, никогда бы…
Впервые Феникс выглядит неуверенно. Он переводит взгляд медовых глаз на Легиона, затем на Адриэль и снова на меня.
— Никогда не взяли бы меня к себе, — заканчиваю я и с болью в глазах смотрю на Легиона, а затем говорю то, что Феникс не смог произнести. — Ты бы никогда не прикоснулся ко мне.
Потому что я не только не такая, как они, но и дочь заклятого врага, порождение ненависти, предательства и мести. Теперь всё обрело смысл — их холодность, их отстранённость. Какое им до меня дело, когда я — физическое напоминание обо всём, что они презирают и надеются уничтожить?
Я смотрю на свои руки и переворачиваю их. Этими руками я обнимала его, гладила, ласкала. Ими же тянулась к Легиону после того, как головорезы альянса, возглавляемые моим отцом, ударили его так сильно, что я почувствовала. То, что я сейчас — это то, чем была всегда. И это ничего не должно менять, но… Меняет всё.
— Пойми, Иден, — продолжает Феникс, следуя за моим взглядом. — У Нефилимов естественная предрасположенность к своему виду. Мы понимаем, если у тебя… иные чувства к нам, теперь, когда всё раскрылось.
Я смотрю в эти настороженные золотистые глаза, когда-то полные теплоты и понимания. Феникс первый проявил ко мне доброту. Лилит играла свою роль, но именно Феникс хотел защитить меня и заботиться обо мне. Он был моим другом.
— Ты… по-иному относишься ко мне? — спрашиваю я дрожащим голосом.
— Нет, — серьёзно отвечает Феникс, и я ему верю. Мне нужно ему верить.
Я не знаю, кто я, но девушка, которой была три дня назад — та, кто вошла в эту мутную воду и утонула — ещё здесь. Ей ещё больно. И она истекает кровью. Она всё ещё любит.
— Хорошо, — соглашаюсь я. — Я тоже не чувствую себя иначе. Ничего не изменилось.
— Хотя это правда, — начинает Адриэль, снимая напряжение, — я почувствовала необходимость вмешаться ещё по одной причине. Мы все недооценили одно создание — Люцифера.
— То есть и он знал. — Это не вопрос. Я не удивляюсь. Если кто и захочет участвовать в коварном плане, так это он.
— Есть что-нибудь, чего Люци не знает? Любопытный ублюдок, — фыркает Каин. Кажется, все немного расслабляются, когда я призналась, что ничего не изменилось. И всё же они пристально следят за мной, словно в любой момент я могу сорваться с места и выполнить приказ отца. То немногое доверие, которое у нас было раньше, разрушено.
— Он что-то знал, только я не уверена, что именно. Но как только Уриэль понял, что я пала, чтобы защитить тебя от него и влияния Люцифера, прибегнул к неоправданному насилию, чтобы вернуть меня.
Я тяжело и разочарованно вздыхаю. И все это ради чего? Ради кого?
Я ни о чем таком не просила. И именно из-за неосторожности Адриэль и Легиона моя сестра чуть не погибла. Именно их действия привели к смерти её парня Бена, а также десятков других людей. Разве это справедливо? В какой долбаной вселенной всё это нормально? Мой отец — психованный архангел с топором в руках. А псевдо-мачеха, которая залезла в меня, завела роман с моим потенциальным бойфрендом-демоном?
Да катись ты с этим дерьмом собачьим.
— И что? Уриэль всё это подстроил, чтобы заманить меня в ловушку и вернуть тебя? Ну… ты вернулась, верно? Я не знаю, как, или почему, но ты вернулась, и я больше могу не участвовать в этом спектакле. Уриэль получил то, чего так хотел. Так почему я здесь?
Адриэль смотрит на Легиона в поисках помощи. Её спаситель. Её рыцарь в блестящих — мать их — доспехах. Даже тысячелетия не изменили их связь.