Из общей шеренги вышел мальчик ниже всех остальных по росту. Со спины не было видно его лица, но светлые, почти белые волосы, как у исчезнувшей Хелены, про которую до сих пор не было вестей, не оставляли сомнений, что это был один из Грэев. Мальчик поклонился ректору и положил руку на шар, который озарился красным светом. Среди студентов прокатилась волна шепотков.
— Необычно, — ректор даже перегнулся через кафедру, чтобы удостовериться, что зрение его не подводит. — Вам следует написать письмо своему отцу сегодня же, а пока прошу вас, — он указал рукой направо, где сидел декан магов. — Декан Оливер Рэдривер проконсультирует вас о ваших возможных перспективах в области магического ремесла и расскажет об особенностях каждой кафедры, ведь вы, очевидно, не сведущи в этом вопросе.
— С ума сойти, — выдохнул Джеймс. — Уверен, твой отец будет в ярости.
— Разве это так важно, какого цвета шар? — спросил Ричард. — Целителей среди Грэев и так предостаточно.
— Конечно важно, — хохотнул Джеймс, как будто Ричард сморозил какую-то очередную глупость. — На самом деле это, конечно, обычные предрассудки, поскольку никаких доказательств нет, но принято считать, что если дар меняет свой полюс со святой силы на магический талант — это говорит о вырождении того дара, что был раньше. Особенно плохо это выглядит ещё и на фоне тебя. Твой отец устроит хорошую взбучку младшему сыну, а маркиз Крафт будет прыгать до потолка от счастья и кричать, что Грэи утрачивают свои целительские навыки, помяни моё слово. Но, как я и сказал, это просто предрассудки.
Ричард закусил губу: он слишком хорошо знал, что значит быть отвергнутым сыном. Максимилиана было жалко.
— Квалификационная работа, — в аудитории Кэмпбелл в первый учебный день швырнул себе на стол толстую папку, перевязанную лентой. — Разумеется, никто не догадался вам объяснить в конце прошлого года, что это значит. И, разумеется, вы провели лето, праздно шатаясь по гостям и местам отдыха, не утруждая себя подготовкой к ней. Или хотя бы просто повторением пройденного материала.
Кристофер, как и ещё несколько учеников, возмущенно заёрзал на месте, как если бы хотел поднять руку и возразить профессору, но не решился. Впрочем, Кэмпбелл всё равно заметил постороннюю возню.
— Вам есть, что мне сказать, мистер Крафт? — Кэмпбелл впился в Кристофера взглядом так же, как делал это раньше с Ричардом, только теперь из-за шрама это выглядело ещё более жутко.
— Нет, профессор, — Кристофер опустил глаза на стол.
— Я так и думал, — хмыкнул Кэмпбелл. — Следующие несколько месяцев вы потратите на изучение заданной темы и написание квалификационной работы. Итогом её написания будет защита перед комиссией. Если вам удастся защититься на положительную оценку, то вы будете допущены до экзамена. Однако времени на подготовку к нему даётся непозволительно мало — всего две недели. Поэтому рекомендую вам не расслабляться и начинать готовиться уже сегодня. Здесь, — он указал на свою папку, — примерный перечень вопросов к экзамену и темы квалификационных работ. Вы по очереди поднимаетесь со своего места, подходите ко мне, мы обсуждаем возможные темы работы, выбираем, после чего вы возвращаетесь на место. Те, кто откроет свой рот или позволит себе заниматься посторонними делами в то время, как я консультирую вашего товарища, мгновенно удаляется из аудитории и ищет тему своей квалификационной работы где угодно, хоть под забором. Я ясно выразился, Фултон? — Кэмпбелл наклонился к Линде, которая в это самое время делала пометки в своём блокноте, записывая, что говорил профессор. — Всё, что требуется уложить в вашу прелестную головку для сдачи квалификационной и экзамена, я расскажу лично вам в личной беседе, когда придёт ваша очередь, а сейчас — оставьте бумагу в покое. Меня раздражает шорох, который вы издаёте.
Линда едва не плакала.
— Он просто какой-то монстр, — воскликнула Линда, когда первая лекция закончилась. За утро Кэмпбелл успел проконсультировать только половину курса. Тем, кто уже получил тему работы, было разрешено не приходить после обеда, и Линда с Кристофером были в их числе. А вот Ричарду предстояло до ужина сидеть с профессором. — Лучше бы он не возвращался. С Андерсоном было гораздо спокойнее.
— Андерсон гораздо слабее, как педагог, — заметила Анджелина, поглаживая Линду по плечу.
— Это смотря с какой точки зрения посмотреть, — ответила Вероника, бледная, как полотно. Она тоже получила тему, но во время консультации Кэмпбелл проехался по ней вдоль и поперёк, критикуя её нынешний уровень подготовки. «Вы расслабились, я ожидал от вас большего», — заявил он.
— Безусловно, Кэмпбелл знает гораздо больше, чем Андерсон, и даже объясняет лучше, но сейчас ему бы не в академии сидеть, а лежать в госпитале в палате для душевной реабилитации, — в глазах Вероники сверкнул мстительный огонёк. — Ясно же, что с ним там что-то произошло, из-за чего его вернули. Ни за что не поверю, что с фронта могли удалить лучшего целителя.
— Говорят, маркиз Крафт сейчас там, — заметил Эндрю, провожая взглядом удаляющуюся спину Кристофера.
— Крафты хороши в ритуалистике, — фыркнула Вероника. — Если тебе надо поднять сотню-другую мёртвых или призвать стража — тут им с Грэями нет равных, у них отличный резерв и высокий уровень концентрации. Но если говорить о быстром исцелении и мгновенной диагностике — не думаю, что они справятся. Вспомни наш первый год, когда в госпитале рванула бомба. Никто даже не понял, кого принесли в отделение, где мы только учились исцелять людей. Уверена, в тот день на диагностике был кто-то из Крафтов или Грэев, поскольку они регулярно дежурят там, но никто не заметил бомбы. А Кэмпбеллу хватило одного взгляда на рыцаря, чтобы распознать, что с ним. Только благодаря его талантам в тот день никто из нас не пострадал.
Ричард бросил на Веронику быстрый взгляд, но вовремя успел прикусить себе язык.
Джеймс на обеде не появился, и Ричард сидел бы в одиночестве, если бы к нему за стол не подсели сначала Вероника, а потом и все остальные: Линда, Анжелина и Эндрю. Кристофер по-прежнему его избегал, и Ричард уже не был уверен, что их дружба вернётся в прежнее русло.
— Ричард Грэй, — вызвал его к себе за стол Кэмпбелл после обеда.
Ричард оказался в самом конце списка. Колокол уже прозвонил окончание лекции, поэтому профессор отпустил всех студентов, получивших тему квалификационной работы, и они остались наедине. Дверной замок щёлкнул, запирая аудиторию.
Ричард поднялся со своего места и подошёл к профессору, не зная, чего ожидать.
— Садитесь, — Кэмпбелл указал на стул перед собой и устало потёр переносицу. — Итак, мистер Грэй, расскажите мне о своих успехах и неудачах в прошлом году. И без лишнего вранья, пожалуйста, — он поморщился. — Я должен точно знать, на что рассчитывать с вами.
Ричард набрал в грудь побольше воздуха и постарался максимально точно и полно рассказать, какие у него были успехи и сложности при изучении целительства с профессором Андерсоном. Кэмпбелл слушал его, не перебивая, закрыв глаза и положив голову на сцепленные в замок руки.
— И… я снова использовал на зачёте тот щит, простите, — зачем-то извинился Ричард.
Кэпмбелл кивнул, не поднимая головы и не открывая глаз.
— Да, я знаю, — откликнулся он. — Вы разобрались в механизме его действия, пренебрегли в известной мере моим предупреждением и однажды вам придётся за это ответить, — он открыл глаза и посмотрел на Ричарда. Взгляд профессора по-прежнему сохранял свою остроту, но теперь за ней скрывалась какая-то незнакомая Ричарду усталость. — Не используйте его слишком часто, не привлекайте внимания и сторонитесь патента. Притворитесь, что не знаете, как он у вас получается, и не можете его легко повторить.
Ричард кивнул.
— Я так и сделал, когда профессор Андерсон спросил меня.
Кэмпбелл поморщился.
— Профессор Андерсон гораздо умнее и проницательнее, чем вы способны себе представить, поэтому лучше избегайте его по мере возможности. Увидев однажды то, что привлекло его внимание, он не отстанет так легко и просто, пока не докопается до истины и не найдёт ей применение себе на пользу.