Болтливый демон, криво усмехаясь, вываливал на меня всё. Именно императрица Мария стояла за «особым» вниманием государя к моей скромной персоне. Она, как страстный коллекционер разумных гримуаров, даже не особо скрывала перед императором интерес в моем. А чтобы его получить, надо было сделать так, чтобы некий Дайхард сыграл в ящик, желательно так, чтобы рядом не оказалось никого, кто мог бы принять его гримуар. Для Петра Третьего, и так не питающего ко мне никакой любви, такая мотивация была более чем приемлема, однако, это не значит, что он прямо ночей не спал, думая, как меня извести.
А уж когда по очень большому секрету и только ему я начал поставлять антимагическую смолу «кавар» производства гарамонских гоблинов, так мы достигли полного нейтралитета. Проще говоря, на любые намеки жены государь теперь отвечал посылом на три веселых буквы.
— Если бы не это, то я бы придержал нашу сделку подольше, — грустно вздохнул демон, — Увы.
Императрица делала вид, что она фанатеет от разумных чернокниг. На самом деле их разумность для неё была лишь показателем ценности и уникальности артефакта, способного в себе содержать заклинание, позволяющее акаи-бата привязать собственный мир к Сердечнику. Что-то в их природе не позволяло этим лишившимся тел тварям стать подданными человека, а жить они очень-очень хотели. А еще очень хотели мне отомстить, но, будучи крайне осторожными тварями, решились всего на несколько попыток.
— Что-то полезное добавить можешь? — хмуро спросил я, — Думаю, ты знаешь, что я в опале, хода в Москву мне нет.
— Это твои проблемы, Кейн, — тут же отреагировал демон, вставая, — Но кое-что полезное я тебе скажу — она не угомонилась. Продолжает строить против тебя козни, имей это в виду, может, используешь в свою пользу. Считай, что она последняя из идейных акаи-бата, оставшихся в живых и имеющих влияние на других. Сдохнет — и на этой расе можно ставить точку. В любом случае, она от тебя и твоей книги отставать не собирается.
Намылившийся свалить демон был явлением страннее некуда. Это как молодая саратовская студентка, украдкой выбирающаяся от спящего молодого мультимиллионера, с которым они кувыркались всю ночь…
— Ты обосрался, Амадей, — уверенно заявил я вслед беглецу, — Держал меня в качестве козыря, планировал явно что-то крупное и сложное, но обделался и решил слить мое обещание помощи хоть куда-нибудь. Уверен, что я разгребу последствия?
Одержимый, прекрасно расслышавший мои слова, остановился. Замер, но не обернулся.
— Ты уверен, что я, если доберусь до неё, не попробую сначала разговорить, м? — тем временем продолжал я, — Просто в надежде понять, с какой стати самый классический из всех возможных демонов Преисподней, разве что страдающий от жестокой недооценки смертных, так сильно желает угробить остатки расы похитителей тел?
— Какой же ты… — простонали мне в ответ. Не оборачиваясь.
— Я думал о тебе всё это время, Амадей. Ждал тебя. Хотел выплатить долг. И что я вижу вместо гордого адского манипулятора? Поджавшего хвост пса, даже не надеющегося на успех. «Иди и убей». Как пошло.
— Слышишь, смертный… — у демона определенно сдали нервы, он резко обернулся к сидящему мне, но вместо тысячи слов (или хотя бы одного матерного предложения) он зачем-то взорвал себе голову.
Во всяком случае, так я думал первые доли секунды, а лишь спустя почти половину такого долгого отрезка времени понял, что перед тем, как мозги демонского вместилища решили подышать свежим воздухом, возник звук мощного выстрела. Вторую половину секунды и всю следующую я уже действовал, раскладывая свой гримуар для формирования Щита, и съеживаясь за ним с оружием наготове. Истошный визг шин набирающего скорость мана-мобиля полностью завершил картину.
Демона наибанальнейшим образом пристрелили из подкатившей тачки. Прям святыми девяностыми повеяло.
— «Так, подытожим», — проворчал я про себя, поднимаясь на ноги, — «Я просто хотел спокойно поучиться. Вместо этого у меня проблемы с Молотовым, буйные москвичи, супруга, не желающая размножаться, целый мир зеленых хитрых негодяев… Ах да, еще Аркендорф. И шальная императрица, которая, по сути, злобный иномировой дух. Плюс еще кто-то на моих глазах вынес одержимого, причем, готов поспорить на все юбки Пиаты — он точно знал, как такого надо убивать. Проблема ли это? Посмотрим»
— «Думаю, что твои спокойные деньки кончились, Кейн. Правда, я бы на твоем месте скрылся бы отсюда… или ты забыл про Томилина?»
— «Мне кажется, или ты рад?», — проворчал я, тут же ускоряя шаг до пределов приличий.
— «Заинтригован, так будет вернее», — признался мне лорд Алистер Эмберхарт, проживающий внутри моего черепа, — «А может быть, даже соскучился по временам, когда твоя жизнь была менее многословной и более конкретной»