— Охотно, — улыбаясь, говорит Муравьев, — охотно позволяю. Рад с вами познакомиться, господин Гроте. Вы отлично исполняете службу.
— Благодарю, ваше превосходительство, — с легким поклоном отвечает польщенный мичман. — Служить под начальством капитан-лейтенанта Невельского для меня большая честь.
— Полно, полно, мичман, — морщится Невельской. — Рекомендую вам, Николай Николаевич, старшего офицера Казакевича, который обследовал нижнее течение реки с большим тщанием…
— Я много наслышан о вас как об опытном морском офицере, господин Казакевич.
— Мне лестно об этом узнать, ваше превосходительство.
— Таким образом, — продолжает Невельской свой рассказ, — мы удостоверились в том, что Амурский лиман судоходен и с севера в него могут свободно заходить корабли…
— И вы, конечно, сделали подробную опись и составили карты? — перебивает его генерал-губернатор.
— Опись и карты находятся в моей каюте вместе с судовым журналом, и вы, Николай Николаевич, можете немедленно с ними ознакомиться.
— Нет, нет, это я сделаю несколько позже, а сейчас я прошу вас продолжать, если, разумеется, ваше повествование имеет, как я догадываюсь, продолжение…
Невельской широко улыбается.
— Ваше превосходительство не ошиблись. Это еще не все. Чтобы завершить дело, оставалось проверить, есть ли из лимана выход на юг, иначе говоря, удостовериться в том, полуостров ли Сахалин или остров…
— И что же? — В голосе генерал-губернатора сквозит явное нетерпение.
— Николай Николаевич! — торжественно говорит Невельской. — Результаты наших поисков превзошли все мои ожидания. Нам удалось установить, что Сахалин — остров! Теперь это несомненный факт! Между ним и материком существует пролив, самая узкая часть которого никак не менее четырех-пяти миль, а глубина даже при малой воде достигает шести сажен и более.
— Это же превосходно, дорогой Геннадий Иванович! Это просто невероятно! — заражается энтузиазмом Невельского Муравьев. — По вашим сведениям, выходит, что в Амур корабли смогут входить не только со стороны Охотского моря, а и со стороны Японского!
— Совершеннейшая истина, ваше превосходительство!
— Да это же открытие первостепенной важности, Геннадий Иванович! И какие необозримые выгоды сулит оно России!
Генерал-губернатор берет под руку Невельского и прогуливается с ним по палубе. — Я тщательно ознакомлюсь с описью и картами, после чего намереваюсь известить о результатах ваших обследований Петербург. Прошу вас, Геннадий Иванович, подготовить обстоятельный рапорт и вручить его мне с прочими документами.
— Рапорт уже написан, Николай Николаевич, и после вашего просмотра может быть отправлен в любое время.
— Тем лучше, друг мой, тем лучше. Я очень, очень рад успешному завершению вашего плавания. Итак, до вечера. Жду вас и всех ваших офицеров на берегу, где мы отпразднуем ваше благополучное возвращение. Захватите непременно все документы. До вечера! — Он делает знак сопровождающим его лицам и направляется к трапу.
Описанные выше события происходили в 1849 году.
Открытая Невельским самая узкая часть Татарского пролива, ширина которой составляла 7,4 километра, впоследствии получила наименование пролива Невельского.
Объяснение, данное Геннадием Ивановичем Невельским в разговоре с мичманом по поводу происхождения названия Татарского пролива, следует считать пока что единственно вероятным. Действительно, прежде на картах наши дальневосточные территории обозначались словом «Татария» или «Тартария». Возможно, это наименование возникло в связи с тем, что жителей Сахалина и противолежащего побережья материка в прошлом называли татарами, относя к ним все народности, населяющие те места.
Благодать
С Иваном Фомичом я познакомился в гостинице «Большой Урал» в Свердловске, куда меня забросила моя кочевая жизнь изыскателя. Волей судеб мы оказались на несколько дней соседями по небольшому двухместному номеру и, как часто бывает в таких случаях, познакомившись, довольно скоро нашли общий язык.
Нашему сближению способствовали два обстоятельства. Как выяснилось при первом же разговоре, Иван Фомич подобно мне принадлежал к беспокойному племени географов (он уже много лет учительствовал в старинном уральском городе металлургов Нижнем Тагиле, откуда приехал в Свердловск на областное совещание школьных работников). Кроме того, оба мы были не прочь покоротать время за шахматной доской.