Глава 27
Тем временем две мохнатые коричневые фигурки усердно шагали вдоль реки навстречу людям орды. Вак давно уже наколол ногу, измучился, пролезая сквозь густые колючие заросли. Отойдя от реки подальше, можно было бы двигаться степью, легче и быстрее. Но Рам не забыл еще страшной битвы с дикими собаками и упорно отказывался выйти на открытое место. Вак останавливался, с ворчаньем и стонами падал на землю. Рам не обращал на него внимания, шел дальше. Вак, сердито хныча, догонял его. Шум, который он поднимал, мог привлечь любого хищного зверя, оказавшегося поблизости. Рам понимал это. Но упрямый мальчишка не желал его слушаться. Выйдя из терпения, Рам хватал, что под руку попадется, — камень, палку. Вак отбегал, ловко увертывался от удара и продолжал, кривляясь и хныкая, следовать за Рамом издали. С досады Рам сорвал зло на неповинном дереве: размахнулся и так стукнул по нему, что ободрал кулак. От этого стало еще обиднее. Наконец он перестал отвечать на приставания Вака и шел, не обращая на него внимания. Люди орды близко — он это чувствовал, все остальное неважно.
Месяцы странствий орды не прошли для Рама даром: мускулы его окрепли, он сильно вытянулся, взгляд потерял детское выражение. Судьбы была к нему сурова, приучила заботиться о себе. Хнычущий, капризный Вак был старше годами, но моложе опытом и волей.
Вдруг Вак замолчал и стал осторожно подкрадываться к Раму сзади. Негодный мальчишка задумал какую-то очередную гадость. Но Рам не обратил на это внимания: он давно уже настороженно прислушивался к тому, что делалось впереди.
Тяжелый топот, резкий запах, мирные трубные звуки… Рам не считал слонов врагами, ведь они спасли его от тигра, вытащили из ямы. Это были друзья. И все-таки лучше держаться от них подальше. Рам на всякий случай замедлил шаги, остановился, прислушиваясь. Вак понял: для драки не время. И тихо стал позади Рама.
Но что это? Мирные трубные звуки вдруг сменились яростным ревом, от грузного топота, казалось, затряслась земля. Раздался треск, крик, слоны опять яростно затрубили…
Ветви дерева, около которого стояли мальчуганы, спускались низко, к самой земле. Они тут же оказались на нижней из них, перескочили на соседнюю. Над головами чернело большое отверстие — вход в дупло. Раздумывать было некогда. Рам перекинул ноги через край его и исчез в глубине. Вак последовал за ним. Дупло было такое просторное, что они свободно уселись бы на дне рядышком. Но и здесь скорчились, точно еще кто-нибудь мог их заметить. Долго они сидели, не решаясь подняться и выглянуть. А когда решились — пришла новая беда: отверстие дупла оказалось так высоко, что, стоя на дне, невозможно было дотянуться до края.
Спасительное дупло грозило им гибелью. Напрасно мальчики прыгали, стараясь зацепиться за его стенки. Некоторые выступы истлевшего дерева крошились, и они опять падали на дно дупла, обломав до крови ногти, чихая и задыхаясь от клубов потревоженной пыли.
Так кончился день и в дупло заглянула ночь. Измученные, мальчики наконец заснули.
Утро застало Рама и Вака еще в большем отчаянии: хотелось есть, но еще сильнее — пить. Едкая пыль от древесной трухи сушила горло, лезла в слезившиеся глаза. И, в довершение всего, в неясном утреннем сумраке в отверстие дупла заглянула страшная, черная, как уголь, физиономия, с хохолком белых волос на макушке. Вак вскрикнул и спрятался за спину Рама. Это была большая обезьяна. Она гримасничала, верещала что-то пронзительным голосом, затем, просунув в дупло длинную черную руку, попыталась дотянуться до мальчиков. Дупло оказалось слишком глубоко — дотянуться не удалось. Обезьяна сердито оскалилась и просунула другую руку. Но тут Рам схватил кусок гнилушки и запустил его прямо в оскаленную физиономию. Обезьяна пронзительно взвизгнула и исчезла.
Крики и шум показали, что на дереве собралась целая компания обезьян. В дупло снова заглянула черная физиономия… Вак крикнул и схватился за щеку: что-то круглое пребольно его стукнуло. Еще и еще… Сочные желтые плоды шлепались на дно, попадали и в мальчиков. Обезьяна при этом радостно взвизгивала: наверное, ей казалось, что она очень хорошо рассчиталась за брошенную в нее гнилушку. А мальчики подхватывали плоды и тоже радовались: они жадно глотали сочную мякоть, отлично заменявшую и еду, и питье.
Наконец обезьяна решила, что она достаточно отомстила за обиду, и с важным видом уселась на краю дупла, строя гримасы и торжествующе вскрикивая.
Рам быстро нашелся: выбрав гнилушку покрепче, он опять запустил ею в черную физиономию. Обезьяна пронзительно заверещала и скрылась. Мальчики посмотрели друг на друга, губы их растянулись в улыбке. Но тут же в отверстии дупла замелькало множество черных физиономий и рук, вооруженных ярко-желтыми плодами. Мальчикам стало не до еды: увернуться от обстрела в тесноте было невозможно, а спелые плоды сыпались и сыпались градом, расплющивались на головах и плечах, покрывая их липкой оранжевой массой. Похоже было, что обезьяны решили засыпать мальчиков с головой. Уже и ноги их вязли в липкой слякоти, а обезьяны все не унимались. Вспыльчивый Рам пытался отбиваться, горстями набирал и швырял в них расплющенные плоды, а Вак жалобно стонал, уткнувшись лицом в уголок, прикрывая руками залепленную голову.
Но неожиданно обстрел прекратился. Обезьяны исчезли, до мальчиков донеслись их крики, но теперь в них звучали боль и страх. Рам прислушался и, дергая Вака за руку, показал вверх на отверстие дупла. Снаружи явственно слышались голоса. Знакомые человеческие голоса!
Глава 28
Это были они! Люди орды! До отвала наевшись мяса слоненка, они не пожелали двигаться в дальнейший путь в тот же день, как ни торопил их Гау. Дым, а значит огонь, был вовсе не так близко, как казалось, и это сильно охладило их пыл. К тому же сейчас тепло и без огня. Правда, он защищал от зверей. Но у реки росли деревья с пологими развилками сучьев. Положить на них несколько сломанных веток — и готова удобная постель, спи, сколько хочешь. Тигры и львы по деревьям не лазят. Хотя есть еще леопарды… От тех и на деревьях не спастись. Но они предпочитают обезьян. К тому же шум от нападения слонов, наверное, далеко разогнал опасных хищников. И люди славно выспались, без особой торопливости вышли в путь только со следующим рассветом.
Они шли уже довольно долго, как вдруг громкие крики обезьян заставили всех насторожиться. Мужчины, держа оружие наизготовку, двинулись вперед: обезьяны лакомое угощение, но надо разобраться, что же происходит.
Дерево осторожно оцепили. Уже подошли и женщины, а все еще ничего нельзя было понять: кто-то, сидевший в дупле, отбивался от обезьян. Но кто? Враг или друг?
Наконец Гау решился, дал сигнал. Несколько метко пущенных камней — и несколько обезьян свалилось на землю. Их тут же прикончили, а остальные обезьяны с жалобными криками очистили поле сражения. Ловкий молодой Кас не хуже обезьяны подобрался к дуплу, заглянул в него и отскочил с испугом: на дне, с жалобными и радостными криками, прыгали и протягивали к нему руки странные существа, сплошь покрытые чем-то желтым.
Пожалуй, неплохо пристукнуть их дубинкой, а там видно будет. Кас совсем было к этому приготовился, как вдруг…
— Кас, — услышал он. И снова с плачем и радостными криками: — Кас!
Свои! От удивления волосы Каса встопорщились на затылке. Но его возглас был заглушен отчаянным криком Даны. В звуках, доносившихся из дупла, она узнала голос своего Вака. Одним прыжком Дана оказалась на дереве и, наклонившись, протянула руки в дупло. Вак тотчас же за них уцепился и через минуту уже был на земле, в объятиях счастливой матери. Они прижимала его к себе и не без удовольствия облизывала: запах и вкус фруктовой массы, облеплявшей Вака, были очень приятны. Женщины окружили их. Сочувственно вскрикивая, они деятельно помогали очищать Вака тем же способом. О Раме ни Вак, ни его мать не вспомнили. Но его горький плач разжалобил Каса, и тот неспеша вытащил на свет Рама. Выкупать мальчиков в реке, разумеется, никто не подумал. Окончательно разогнав обезьян, люди орды сами вперегонки кинулись к веткам, согнувшимся под тяжестью плодов. Они не только наелись досыта, но тоже перемазались основательно, а потому кривлялись и веселились чуть не до утра.