Клео схватила мое лицо.
— Я ненавижу то, что оставила тебя. Ненавижу то, что причинила тебе столько боли. Но могу сказать, что, пусть не помнила, я никогда не переставала любить тебя. Твои глаза преследовали мои сны. Твое прикосновение и запах были призраками в моей жизни — они вернули меня к себе.
Клео поцеловала меня, ее язык неуверенно лизнул мою нижнюю губу. Я открылся для нее, приветствуя ее вкус во рту. Она расслабилась в поцелуе.
— Для меня никогда не было никого другого.
— Ты могла бы двигаться дальше, — выпалил я, не отрывая своих губ от ее, целуя ее вливая слова прямо ей в рот. — У тебя был выбор.
Она впилась пальцами мне в щеки.
— У меня никогда не было выбора, Арт. Никогда.
Ее нежный поцелуй стал требовательным — необходимость подтвердить, что мы оба живы. Мой член набух, и как бы мне ни хотелось нарушить правила, я не мог.
Я хотел состариться с ней.
Хотел, чтобы она была со мной все дни и ночи, оставшиеся мне на этом свете.
Я бы не стал рисковать ею — только не сейчас, когда Клео вернулась ко мне.
— Подожди здесь, — прошептал я, поцеловав ее в последний раз.
Не дожидаясь, пока Клео начнет ругаться, я скрылся в ванной и открыл краны в большой ванне. Дождавшись, пока температура воды не станет идеальной, я снял джинсы и футболку, в которые надел после того, как доктор Лейн ушла, и побрел обратно в спальню.
Клео стояла восхитительно обнаженная именно там, где я ее оставил. Ее плоский живот был гладким и совершенным, в то время как блестящие шрамы покрывали ее правую сторону, а красивые голубые цветы и скрытые звездные знаки украшали левую.
«Клео похожа на красочное созвездие».
Она приоткрыла рот, когда я переплел наши пальцы и повел ее в ванную.
Моя головная боль усилилась, поддерживая ритм с моим учащенным сердцебиением и пульсирующим членом.
«Успокойся».
Ни за что на свете я не хотел снова потерять сознание.
Дело было не в сексе или похоти.
Это было нечто большее.
Своего рода очищение — освобождение от прошлого и принятие настоящего.
Перешагнув через край ванны, я осторожно погрузил Клео в теплую воду, пока она не погрузилась до талии. Мое дыхание стало слабым, а зрение затуманилось. Звук бьющих из кранов струй наполнил ванную комнату, когда Клео расслабилась в воде и откинулась на мою грудь.
Когда она сдалась мне, с ее грудью торчащей поверх мыльной пены, мое сердце забилось по совершенно другой причине. И когда ее голова склонилась и легла между моим плечом и шеей, я прижал ее к себе со слишком большой силой.
Клео пискнула, но не пожаловалась. Я ничего не делал, кроме как безмолвно обнимал ее. Ее уязвимость придавала мне силу. Ее подчинение успокоило меня.
В словах не было необходимости.
Разговор не требуется.
Мягкий пар и конденсат действовали гораздо лучше, погружая нас в безмолвие.
Я никогда не понимал, как она могла заставить меня чувствовать себя непобедимым в одну секунду, а в следующую — безнадежным. Это сделала ее любовь — она была эликсиром и проклятием. Что-то, что навсегда противоречило бы моему миру и всему, за что я сейчас выступал.
Взяв мыло, которое хранила моя горничная, я медленно вымыл ей грудь.
Клео мурлыкала, когда я массировал ее плечи, касаясь всего ее тела. Откинув голову на мое плечо, она лениво посмотрела мне в глаза. Без единого звука ее крошечная ручонка исчезла позади нее и обхватила мой член.
«Что, черт возьми, она делает?»
— Клео… — прошипел я, когда она сжала меня крепче. — Ты слышала доктора, мы должны остановиться.
Клео должна отстраниться.
Я не мог ее заставить. У меня не было силы воли против Клео. Никогда. Моя жизнь и мой член были в ее руках.
Она не отпускала и не гладила меня — просто продолжала держать мой член, как будто я был имуществом.
— У меня есть что сказать, — сжала пальцы Клео. — Надеюсь, я таким образом привлеку твое самое пристальное внимание.
Мои яйца подергивались. Я тяжело сглотнул.
— У тебя есть моя безраздельная концентрация.
Я застонал, когда Клео снова сжала пальцы.
— Я всегда принадлежала тебе, Арт. Только тебе.
Мое кровяное давление резко повысилось, крича, как чайник, который вот-вот взорвется.
— Я знаю.
Ощущение блаженства усилилось. Закружилась голова.