— Что подумала? — Мой голос охрип от напряжения, когда я пытаюсь контролировать себя.
Мне не следовало спрашивать, потому что Дани явно более проницательна, чем я предполагал. Она видит, какой эффект оказывает на меня, и теперь, когда она затронула тему моего влечения к ней, я не могу отступить, не оставив ее в неловком положении.
Но внезапно ее неуверенное выражение лица становится застенчивым. Она прикусывает мягкую подушечку нижней губы и оборонительно прижимает подбородок к груди, как будто боится, что я могу на нее наброситься. Мысль о том, чего она может бояться, вызывает у меня глубокую, пустую боль в груди.
— Прости. Мне не следовало приходить сюда, — заявляю я, у меня сжимается желудок, потому что я поставил Дани в скомпрометированное положение.
— Ты мне нравишься, Ефрем, — выпаливает она, слова льются из ее рта, как вода, прорывающаяся через плотину.
Потрясенный, я застываю на полпути, останавливаясь, чтобы впитать слова Дани. Мое тело, кажется, спохватывается быстрее, чем разум, потому что мой пульс начинает учащаться еще до того, как я полностью уверен, что правильно ее расслышал.
Дани выглядит более уязвимой, чем я когда-либо ее видел. Ее миндалевидные глаза расширяются, еще больше обнажая свой темно-синий цвет. Ее язык высовывается и облизывает губы почти нервным жестом. Затем она выпрямляется, расправляя плечи, словно помогая себе вновь обрести уверенность.
— И я подумала… если ты действительно находишь меня привлекательной… мы могли бы… попробовать как-нибудь сходить куда-нибудь. — Она закончила свое заявление, заправив светлые волосы за ухо, обнажив красивую челюсть и обратив мое внимание на румянец своей кожи.
Впервые я чувствую себя не в центре внимания. Физически я горжусь тем, что готов ко всему, готов защититься от любых неожиданных обстоятельств, с которыми я могу столкнуться. Но к этому я совершенно не готов.
— Ты бы пошла со мной на свидание? — Спрашиваю я с явным удивлением в моем тоне.
Дани издает хриплый смешок, от которого у меня в груди пробегает странная рябь. Я познал немало женщин и могу оценить женскую красоту, но ни одна из них раньше не влияла на меня так сильно.
— Если бы тебе понравилась эта идея. — Говорит она, ее игривый тон пропитан застенчивостью, которую я не часто вижу в Дани. Затем ее глаза опускаются, как будто она готовится к моему отказу.
Обычно я бы назвал ее смелой, непримиримой, как нарцисс, пробивающийся сквозь снег в конце марта. Но эта вновь обретенная уязвимость вызывает во мне что-то глубоко инстинктивное — потребность защищать. Претендовать на нее.
Осмелившись приблизиться к ней, я сокращаю расстояние между нами и провожу пальцем под ее подбородком. Тихий вздох вырывается из губ Дани, заставляя меня умирать от желания, а мой пресс напрягаться. Так мягко, как только могут мои сильные руки, я поднимают лицо Дани так, чтобы она посмотрела на меня.
— Поужинай со мной завтра вечером. — Говорю я, остро ощущая ее худощавое тело всего в нескольких дюймах от моего.
Она кивает, ее тонкий подбородок легко скользит по моей руке.
— Это свидание? — Выдыхает она.
Улыбка голодного предвкушения искривляет мои губы. И хотя я знаю, что мне не следует этого хотеть, я не могу дождаться этого часа.
— Свидание. — Заставляя себя сделать шаг назад, я увеличиваю дистанцию между нами, прежде чем осмелюсь сказать. — Спокойной ночи, прекрасный цветок.
Дани улыбается, ее солнечная уверенность внезапно снова исходит от нее, когда снова появляются ямочки на щеках.
— Спокойной ночи, Ефрем.
Затем я наблюдаю, как она быстро возвращается по своим следам и исчезает внутри.
5
ДАНИ
— Люблю тебя, пока! — Кричу я, проносясь мимо гостиной, как только вижу Ефрема, приближающегося по улице. Пытаясь держать семью в неведении относительно того, с кем у меня свидание, я намерена встретиться с ним на улице до того, как он успеет позвонить в звонок.
— Подожди, когда ты будешь дома? — Спрашивает моя мама, отрываясь от книги.
— Поздно? — Предлагаю я с нахальной ухмылкой.
Мама хмурится, показывая мне, как мало юмора она находит в моей язвительности.
— Полночь. Не позже.
— Да, фея-крестная! — Я дразню и выбегаю за дверь, прежде чем она успевает позвать меня обратно и отругать. — Привет, Хэнсон, — приветствую я, спускаясь по ступенькам.