- Она слишком мала, чтобы считаться с ее мнением, - безапелляционно заявляет Саша, - А когда Лея узнает, какой грязной потаскухой была ее мать…
- Нет! Не смей настраивать ее против меня! Не смей! - я толкаю мужа в грудь, и он слегка отшатывается.
- Стелла, блять… - угрожающе цедит он, - Собирай свои манатки и вали нахер из моей квартиры, пока я не прибил тебя к чертям! Не хватало еще мне угодить за решетку из-за такой шалавы, как ты.
Удивительно, но его грубые слова не угнетают меня, а только насыщают решительностью. У меня как будто открылось второе дыхание, и я чувствую себя готовой к противостоянию с ним до последнего.
- На протяжении всего нашего брака ты изменял мне! Сколько их было? Десятки? Или счет уже на сотни пошел? Все годы я терпела это и глотала свою обиду! А я, между прочим, любила тебя и верила, что ты изменишься и остепенишься! И что я получала взамен на свою преданность? Постоянные упреки и унижения! А вообще-то, я тоже человек и мне тоже хочется быть счастливой, а не морально забитой и духовно сломленной женщиной! Да, я завела роман на стороне, но, цитируя твои давнишние слова, кто безгрешен? - я останавливаюсь, чтобы передохнуть, - Давай просто разойдемся, как цивилизованные люди. Лея — девочка, и ей нужна мать — в первую очередь. Я клянусь, что не буду препятствовать вашему общению, но жить она должна со мной, Саша.
Муж дает мне возможность высказаться и не прерывает меня ни разу. Он стоит со скучающим и равнодушным видом, пока я разглагольствую. Но как только моя тирада заканчивается и я замолкаю, Саша устало вздыхает и спрашивает:
- Ты все сказала, Стелла?
Я киваю, сохраняя стоическое выражение лица.
- Последнее, что я хочу сказать, прежде чем оставить тебя собирать свои вещи… - голос Александра становится острым, как лезвие ножа, а лицо его омрачается непоколебимым хладнокровием, - Ты как была до нашей свадьбы шалавой, так и осталась ею, прячась за личиной «чистоплотной» женщины. Но мне, вообще-то, насрать, с кем ты трахаешься, - пока это не пересекается с моими интересами. А сейчас твое блядство перечеркнуло мою карьеру в политике, и я тебе этого не прощу никогда и заставлю заплатить сполна. Поэтому дочь ты не получишь ни при каком раскладе. И еще… - глаза мужа загораются опасным огнем, - Можешь даже не надеяться, что оттяпаешь себе жирный кусок моего имущества после развода. Я оставлю тебя с голой задницей — такой, какой ты, собственно, и предстала перед широкой общественностью на этих чертовых фотографиях. Я не знаю, как они попали в сеть, но это и не столь важно — ущерб моей репутации уже нанесен непоправимый и мне теперь придется разгребать это дерьмо. Ты же будешь жить с ярлыком грязной шлюхи. А теперь… пошла вон.
ГЛАВА 29
Супруг все же выдворил меня из дома. Он даже не дал мне попрощаться с Леей, заперев ее в детской комнате. Она так громко и истошно рыдала, что мне хотелось умереть, лишь бы не слышать этого звука, терзающего мое сердце. Я умоляла Сашу одуматься или хотя бы позволить мне поговорить с дочерью и обнять ее на прощанье, но он был глух к моим мольбам. Ему пришлось буквально вытаскивать меня за шкирку из квартиры в то время, как я брыкалась и рвалась к своей девочке. А когда передо мной с грохотом закрылась входная дверь, я просто осела на холодный бетонный пол и залилась горючими слезами. В моей душе будто образовалась дыра размером с галактику, и с каждой новой секундой она только увеличивалась в размерах…
Я знала, кто повинен в том, что моя жизнь разрушилась. Я знала этого человека как доброго и порядочного мужчину, но сейчас он открылся мне с другой стороны: Руслан оказался мстительным и злопамятным. Быть отвергнутым для него не считалось приемлемым, и своим подлым поступком он сокрушил мой мир.
Я: «Где ты?»
Руслан: «И тебе доброго утра, Стелла!»
Я: «Где ты???»
Руслан: «Дома я. Только проснулся. А что случилось?»
Я: «Будь там!»
Мне удается юркнуть в подъезд, когда из него выходит какой-то пожилой мужчина со шпицем на поводке. В лифте я еду вся напряженная — мои кулаки плотно сжаты, а лицо искажает кровожадная гримаса. Я не взяла с собой из дома никаких вещей, несмотря на то, что Александр «благородно» разрешил мне собрать чемоданчик с моими пожитками. Единственное, что у меня есть, - это одежда на мне и маленькая сумка кросс-боди, в которой уместились только телефон и кошелек.
Могу предположить, что выгляжу я сейчас не краше привидения: волосы затянуты в небрежный хвост на затылке, лицо — без грамма косметики — красное и опухшее от слез, а одета я в простые джинсы и футболку. Но мне все равно на мой облик — я орлица-мать, у которой отняли ее дитя. И я намерена обрушить адский дождь своего гнева на того, по чьей вине это произошло.