- Справишься?
- У меня кулинарное образование, - напоминаю ему, - Думаешь, омлет с сыром и помидорами мне не под силу?
- Ну да, точно. Прости, - виновато улыбается Руслан. Он немного дергается телом ко мне — будто в порыве поцеловать, но останавливает себя и неловко нахмуривается, - Я тогда займусь тостами.
- Ладно.
Я наливаю чуточку растительного масла в сковороду, и прихватив ее за рукоятку, покручиваю, равномерно распределяя жидкость по поверхности посудины. Жду, когда масло начнет шипеть, после чего выкладываю на дно уже нарезанные Русланом помидоры и обжариваю их по минуте с каждой стороны.
- Ранее ты сказал, что Лея тебе не безразлична, - заговариваю я, вливая в сковороду яичную смесь.
- Да, я помню, - мужчина в это время заправляет тостер ломтиками хлеба.
Я накрываю крышкой сковороду и поворачиваюсь к нему.
- Почему?
- Что — почему? - Руслан включает тостер и тоже обращается всем своим телом в мою сторону.
- Почему ты так сказал? Ведь Лея для тебя чужой ребенок.
- Я детдомовец, помнишь? - мужчина склоняет голову набок, и одна его бровь взлетает вверх, - И кому, как не мне, знать, что чужих детей не бывает, Стелла? А ребенок женщины, которую я люблю, априори не может быть для меня пустым местом.
Я решаюсь задать вопрос, который так и крутится у меня на языке после вчерашнего признания Руслана:
- За что ты полюбил меня? Я знаю, что ты считаешь меня красивой, но должно же быть что-то еще, кроме красоты…
Мужчина приближается ко мне и заглядывает в мои глаза.
- Вот именно за нее и полюбил, Стелла. Понимаешь, большинство людей оценивают красоту поверхностно — такие, как твой муж, например. А я вижу ее в разрезе, так сказать. И я знаю, что под этой великолепной оболочкой таится нечто более ценное и значимое — твоя доброта и отзывчивость к людям, твоя нежность и заботливость, твоя кротость и твое милосердие. Эти качества вкупе с твоей внешней привлекательностью делают тебя женщиной, в которую просто невозможно не влюбиться.
Я застенчиво улыбаюсь Руслану. Позади него тостер подает звуковой сигнал, и из него выпрыгивают поджаристые ломтики хлеба, аромат от которых начинает наполнять пространство вокруг нас. К нему добавляется аппетитный запах готового сырного омлета, и я выключаю конфорку. Специальными деревянными щипцами мужчина вынимает готовые и горячие тосты и сразу же загружает новую порцию для обжарки.
Я решаю продолжить наш разговор, пока они готовятся:
- А мои комплексы? Я где-то читала, что любить женщину с низкой самооценкой — это все равно что растапливать камин долларами.
Руслан опирается задом о край столешницы и складывает руки на своей груди. Теперь мне виден его мужественный профиль.
- Интересное сравнение, но весьма спорное, - он качает головой, - Ведь по сути, у всех нас есть свои слабые места, которые заставляют испытывать неуверенность. Иногда нам просто нужен какой-то импульс, который побудит нас работать над собой. Безусловно, не все можно изменить в физическом плане, но можно поменять свое отношение к этому и прийти к гармонии с самим собой.
- Ты стал моим импульсом, - говорю не столько ему, сколько самой себе.
- Я бы назвал себя твоим проводником, - деликатно поправляет Руслан, - Импульс как таковой возник в тебе самой, когда ты начала сомневаться в целесообразности своих же комплексов после встречи со мной.
Пока я обдумываю его слова, между нами царит безмолвие. Тишину разбивает очередной сигнал тостера. Но Руслан, не обращая внимания на него, подходит ко мне максимально близко. Он бережно проводит костяшками пальцев по моей щеке, и от такой нежности в исполнении этого брутального мужчины, мои глаза рефлекторно прикрываются.
- Я знаю, что ты тоже любишь меня, Стелла, - чувствую это, - говорит Руслан, - Но я не жду и не требую от тебя ответного признания, потому что сейчас не подходящее время для этого. Ты целиком и полностью погружена в мысли о своей дочери и о том, как воссоединиться с ней. И это правильно — так и должно быть. Мы будем разбираться со всем последовательно - по одной проблеме за раз. Хорошо?
- Да, хорошо, - я киваю.
ГЛАВА 30
Кира приезжает, когда наш поздний завтрак уже готов и выложен на барной стойке, а Руслан полностью одет.
Моя подруга с порога бросается ко мне, и мы крепко обнимаемся. Оторвавшись от меня, она обхватывает мое лицо ладонями и долго изучает его, словно ища следы насилия на нем. Благо, муж не оставил их — не хочу, чтобы Кира, и уж тем более Руслан, узнали о том унижении, которому меня подверг Александр в порыве злости.
- Как ты? Держишься? - спрашивает подруга участливо.
- Да, стараюсь, - я печально улыбаюсь ей, - Могу плакать о Лее бесконечно, но это ведь не поможет делу.