Буквы печатного текста пляшут перед моими глазами и слова не складываются в логическую цепочку, пока я читаю. Мне не верится, что все это может быть правдой.
- Судебный запрет на приближение? - выплевываю я няне в лицо, - Вы что, издеваетесь?! Да не было даже никакого суда! Это какая-то филькина грамота! - мне настолько отвратительно держать этот листок бумаги в руках, что я безжалостно рву его и выбрасываю в ближайшую урну. Это, конечно, ничего не изменит — восстановить документ не составит труда, но крошечное чувство удовлетворения от сего акта вандализма я все же испытываю.
Вера Васильевна косится на Лею, а затем направляет на меня свой озабоченный взгляд, в котором прослеживается ее личное неравнодушие к сложившейся ситуации. Но я все равно продолжаю видеть в ней своего противника.
- Стелла Аркадьевна, я искренне сочувствую вашей драме, но вы только усугубите свое положение, если будете упорствовать, - рассуждает женщина, - Да и мне проблемы ни к чему…
В раздражении я закатываю глаза.
- Вера Васильевна, вы понимаете, что мой муж запудрил вам мозги? Он не может запретить мне общаться с Леей, потому что я остаюсь ее матерью и не лишена своих родительских прав! Это абсурд!
- Я не хочу вмешиваться в ваши распри с супругом — не мое это дело. Но есть… - няня осекается, - ...был документ, в котором говорилось, что вы не можете контактировать с Леей. А уж фиктивный он или нет, я разбираться не буду. Так что… - женщина вздыхает, - Если вы не уйдете, Стелла Аркадьевна, то я буду вынуждена вызвать полицию и позвонить вашему супругу. Уж простите меня…
- Уму не постижимо… - я закрываю глаза и массирую пульсирующие виски, - Бред какой-то… Это же моя дочь, моя дочь…
- Я уверена, что вы придете к компромиссному решению с Александром Мироновичем, - внушает мне Вера Васильевна, но ее пророчество рикошетом отлетает от стены моей беспомощности, которая вдруг выросла между мной и дочерью.
- Вера Васильевна, вы же женщина и тоже мать… - взываю я к ее солидарности.
- И именно поэтому советую вам сейчас не обострять ситуацию, чтобы сохранить за собой шанс выиграть в этой борьбе.
Из моих глаз сочатся слезы, но я яростно стираю их, чтобы Лея не видела меня снова плачущей.
- Просто дайте мне пару минут с дочерью? Пожалуйста… - говорю это, и в моей голове не укладывается, как могло все дойти до того, что я прошу разрешения на разговор со своим ребенком у няни. Это же просто нелепость какая-то.
- Я не…
- Пожалуйста, Вера Васильевна!
- Одна минута, Стелла Аркадьевна. Не больше, - отрезает женщина, опасливо оглядевшись.
Я стремглав кидаюсь к Лее и сразу же заключаю ее в свои объятья. Покрываю лицо дочери поцелуями и своими слезами.
- Мамочка, ты останешься со мной? Я так скучаю по тебе… - лепечет она, тоже хлюпая носом, - А папа говорит про тебя нехорошие вещи, говорит, что ты не любишь меня и что я больше не нужна тебе… Это правда, мама?
Слова Леи болезненным эхом отзываются в моем сердце. Я прикладываю ладони к щекам дочери и заглядываю в ее ждущие честного ответа глаза.
- Ох, малышка моя… Я люблю тебя больше всего на свете и ты самая важная часть моей жизни — никогда не сомневайся в этом! Твой папа просто сильно разозлился на меня за один поступок, но к тебе это не имеет никакого отношения. Будь послушной девочкой и жди меня, ладно? Я вернусь к тебе, как только смогу!
- Ты опять уйдешь? - взгляд дочери наполняется паникой, и ее пальчики вцепляются в мою руку.
- Мне придется, солнышко… - сетую я, сдерживая рыдания, - Прости меня за это…
- Надолго?
- Надеюсь, что нет…
- Стелла Аркадьевна, - вмешивается няня Леи, поторапливая меня.
Я еще раз крепко обнимаю свою девочку и целую ее в висок. На душе скребут кошки от мысли, что мне придется снова оставить ее. Но здравый смысл в моей голове твердит, что так будет лучше, если я намерена показать себя адекватной родительницей, а не матерью с аффективным расстройством. В конфронтации с Александром такая тактика точно не сработает, а лишь усложнит мое положение, потому что он с легкостью использует это против меня.
- Мне пора, принцесса…
- Не уходи, мамочка! - Лея липнет ко мне, не желая отпускать. И от этого мне становится только горше.
- Я должна… Прости, детка! Но помни, что я люблю тебя! Очень скоро мы снова будем вместе, принцесса!
- Обещаешь?
- Обещаю.
Клюю дочь в лоб, отцепляю ее руки от себя и ухожу, не позволяя себе обернуться, чтобы не бередить и без того измученную душу. Это была горькая пилюля, но мне пришлось ее проглотить.
Я дала Лее обещание, и теперь у меня нет права обмануть ее надежды.
ГЛАВА 34
Всю дорогу до дома Руслана я сдерживаюсь, но как только мужчина открывает передо мной дверь своей квартиры, даю волю эмоциям. Из моей груди вырывается мученический вой, слезы градом обрушиваются из глаз, и я, изнуренная своей трагедией, падаю в мужские объятья.