— Мейсон Байерс спрашивал о тебе.
Райли хитро посмотрела на Кейт.
Глаза Кейт блеснули.
— Кто такой Мейсон?
— Он красавчик, — ответила Наоми.
— Не хочешь присесть? — она развернулась и стащила стул у соседнего стола, у группы девочек, беспечно бросив чей-то рюкзак на пол.
Кейт посмотрела на Ханну через плечо, подняв одну бровь, как бы говоря: "почему бы и нет?" Ханна сделала большой шаг в сторону, отрицательно качая головой.
Райли поджала свои мерцающие губы.
— Ты слишком хороша, чтобы сидеть с нами, Ханна? - в её голосе читался сарказм.
— Или ты придерживаешься "диеты без друзей", теперь, когда Моны больше нет?
— Может, она принимает слабительное от друзей, — предположила Наоми, поддерживая Райли.
Кейт посмотрела на Ханну, потом обратно на Наоми и Райли.
Выглядело это так, как будто она думала — смеяться ей или нет.
Ханна почувствовала тяжесть в груди, как будто её бюстгальтер стал на три размера меньше.
Стараясь изо всех сил игнорировать их, она повернулась, откинула волосы и направилась в переполненный зал.
Но как только она очутилась в безопасности, среди людей, покидающих столовую, её самообладание пошатнулось.
Диета без друзей.
Слабительное от друзей.
Больше всего её взбесило то, что Кейт мгновенно нашла общий язык с этими стервами.
Сейчас Наоми и Райли, вероятно, рассказывали Кейт о тех временах, когда "А" заставил Ханну рассказать им о своих проблемах с кишечником и с бездумной тратой денег, а также о том, что Шон Экард холодно дал ей отпор, когда она начала приставать к нему на вечеринке Ноэля Кана.
Ханна могла только представить, как Кейт запрокидывает голову, смеясь, и теперь они — новоиспеченные лучшие подружки.
Ханна гневно прокладывала себе путь по залу в кабинет технологии, расталкивая по дороге медлительных новичков.
И, хотя теперь ей полагалось презирать Мону, Ханна отдала бы что угодно, лишь бы вернуть её прямо сейчас.
Пару месяцев назад, когда Наоми и Райли дразнили Ханну насчет слабительного, Мона быстро за нее вступилась, перекрыла кислород этой сплетне и показала им, кто на самом деле главный в Розвуд Дэй.
Она это сделала очень красиво.
К несчастью,теперь не было такой лучшей подруги, которая вступилась бы сегодня за Ханну.
И, возможно, больше никогда не будет.
6. Церковное чудо Эмили.
В понедельник вечером после тренировки в бассейне Эмили поднялась в спальню, которую она делила со своей сестрой Кэролайн, закрыла дверь и плюхнулась на кровать.
Тренировка была не такой уж изнурительной, однако она чувствовала себя такой усталой, будто все части тела были нагружены кирпичами.
Она включила радио и покрутила приемник.
Во время переключения новостного канала, она услышала пугающее знакомое имя и приостановила поиск.
— Судебный процесс Иена Томаса начинается в пятницу утром в Розвуде, — отрывисто произнесла журналистка.
— Однако, Мистер Томас настойчиво отрицает причастность к смерти Элисон ДиЛаурентис, и некоторые источники, близкие к офису окружного прокурора, утверждают, что его дело может даже не дойти до судебного разбирательства за недостаточностью доказательств.
Эмили села на кровать, чувствуя головокружение.
Недостаточность доказательств? Конечно, Йен упорно не признавался в убийстве Эли, но кто мог ему поверить? Особенно после свидетельских показаний Спенсер.
Эмили думала о том интервью в интернете, которое она нашла несколько недель назад, Йен давал его, находясь в тюрьме графства Честер.
Он продолжал повторять:
— Я не убивал Элисон.
Почему люди думают, что я убил её? Зачем кому-то было так говорить?"
Бусинки пота выступили над его бровью, и он выглядел бледным и изможденным.
В самом конце интервью, как раз перед тем, как сюжет закончился, Йен напыщенно произнес:
— Кто-то хочет, чтобы я был здесь.
Кто-то скрывает правду.
Они за это заплатят.
На следующий день, когда Эмили вышла в интернет, чтобы посмотреть это интервью снова, сюжет таинственным образом исчез.
Она прибавила громкость, ожидая, что диктор сообщит что-нибудь еще, но радиостанция уже перешла к докладу Shadow Traffic.
В дверь спальни мягко постучали.
Миссис Филдс заглянула.
— Ужин готов.
Я сделала домашние макароны с сыром.
Эмили прижала к груди своего любимого мягкого моржа.
Обычно она могла съесть целую кастрюлю маминых макарон с сыром домашнего приготовления, но сегодня ее живот вздулся и болел.
— Я не голодна. — пробормотала Эмили.
Миссис Филдс вошла в комнату, вытирая руки о свой передник с цыплятами.
— Ты в порядке?
— Ага. — солгала Эмили, пытаясь изобразить мужественную улыбку.
Но целый день она боролась с отчаянным желанием расплакаться.
Она старалась быть сильной после завершения вчерашнего обряда избавления от Эли, но где-то внутри она ненавидела то, что Эли вдруг должна была умереть и исчезнуть.
Кончено.
Конец.
Финал.
Эмили даже не могла сосчитать, сколько раз она ощущала острую потребность выбежать из школы, подъехать к дому Спенсер, выкопать клатч, который подарила ей Эли, и больше никогда с ним не расставаться.
Более того, вернувшись в Роузвуд Дэй, она почувствовала себя... неловко.
Эмили весь день избегала Майи, боясь столкновения.
И в команде по плаванию происходили некоторые изменения.
Она не могла избавиться от этого мучительного желания бросить плавание, и ее бывший парень Бэн и его лучший друг Сет Кардиф продолжали ухмыляться и кидать на нее грязные взгляды, озлобленные тем, что она предпочитала девушек парням.
Миссис Филдс скривила губы, сделав вид "Я на это не куплюсь".
Она сжала руку Эмили.
— Почему бы тебе не пойти со мной на сбор средств в церковь Святой Троицы сегодня вечером?
Эмили недоверчиво подняла бровь.
— Ты хочешь, чтобы я пошла на какое-то мероприятие в церкви? — из чего Эмили сделала вывод, что католическая церковь и лесбиянки сочетаются друг с другом так же как полоска и клетка.
— Отец Тайсон спрашивал о тебе. — сказала Миссис Филдс.
— И не из-за твоей гомосексуальной наклонности. — быстро добавила она.
— Он беспокоился о том, как ты себя чувствуешь после всего, что произошло с Моной в прошлом семестре.
И на вечере сбора средств будет весело - они собираются устроить концерт и небольшой аукцион.
Может быть, ты почувствуешь умиротворение, присутствуя там.
Эмили с благодарностью прислонилась к маминому плечу.
Всего несколько месяцев назад ее мать даже не разговаривала с ней, не говоря уж о том, чтобы пригласить ее в церковь.
Она была рада поспать в своей удобной кровати в Розвуде, а не на раскладушке в супер-пуританском доме со сквозняком у своих тети и дяди в Айове, куда Эмили была отправлена, чтобы прогнать её так называемых "гей-демонов".
И она была так счастлива оттого, что Кэролайн снова спала в их общей спальне, не сторонясь Эмили, потому что та могла заразить ее "лесбийскими микробами".
Вряд ли это было связано с тем, что Эмили больше не была влюблена в Майю.
Также дело было не в том, что вся школа знала, что она лесбиянка, или в том, что большинство парней преследовало Эмили в надежде случайно застукать ее, целующейся с девчонкой.
Потому что, вы знаете, лесбиянки делают это все время.
Что было важно, так это то, что ее семья пыталась найти способ принять ее такой, какая она есть.
На Рождество Кэролайн подарила Эмили плакат с изображением олимпийской чемпионки Аманды Беард в спортивном купальнике от TYR в качестве замены ее старому плакату с Майклом Фелпсом.
Отец Эмили подарил ей большую банку жасминового чая, потому что прочитал в интернете, что "девушки вроде неё" предпочитают чай, а не кофе.