Мужчины закричали, женщины попятились назад в страхе. Некоторые молодцы вооружились вилами. Они хоть и испытывали лютый ужас, но отступать им нельзя! Позади них их семьи! Кто защитит оных, если они убегут?! Правильно! Никто!
Силуэт горящей полностью встал. Скелет. Правильно они сделали! Это самое настоящее чудовище! Чудовище, каких ещё поискать надо!
Некоторые из парней не выдержали и побежали прочь отсюда. Никто не хотел иметь дело с тёмной силой. И, как это бывает, когда убежал один, за ним пошёл следующий. Ополчение крестьян быстро поредело, после чего от него и вовсе ничего не осталось. Жители не хотели сталкиваться с этим монстром, предпочитая спрятаться или убежать как можно дальше.
Выйдя из огнища, совсем скоро вокруг костей начало образовываться мясо, сосуды, нервы. Это происходило так быстро, что уже через секунду проявилась прекрасная дева с белыми волосами, чей взгляд смотрел в землю.
Так было везде и всегда. Её действия не могли изменить результата. Она «ведьма». Бессмертный монстр, коего никто не примет.
Но вот тут… В данную секунду прямо рядом с ней стоял мальчишка. Лет восьми. Его яркие алые глаза смотрели на неё и в них отчётливо ощущался разум. Другой разум. Не детский.
— Ха-ха… Ты пришёл сюда, чтобы поглумиться надо мной? — спросила девушка. Она прекрасно знала его. Знала эти глаза, знала тот разум, что в них скрывался.
— Ты не изменилась, Эллен.
— Могу ли я измениться, если ты остановил для меня время? — её взгляд переместился на ладонь. Следов от ожогов как ни бывало. Она всё так же красива и прекрасна, как и в бытие Катастрофой, но никто не оценивает этой красоты. Никто не любит её, никто не может полюбить или запомнить.
Без друзей, без любимых, без семьи, без всего, чем можно наслаждаться. Она ведома лишь собственной скукой, отчаянием и одиночеством.
— Не лги самой себе и мне. Время никак не может повлиять на твоё Я.
— Хах… Конечно. Я повстречала почти всех знакомых из прошлого мира… Они переродились здесь и теперь… Каждый живёт почти счастливо. Кроме некоторых… Неужели на них упала твоя немилость?
— Немилость? Отнюдь, Эллен. Я не вмешиваюсь в чужие жизни и не влияю на их судьбы. Например, все судьи в этот раз родились родственниками. Сёстрами. А боги не переродились и вовсе. Наверное, кроме Богини мудрости. Ей повезло оказаться в семье аристократов. Что же до остальных Катастроф… Лишь некоторые из них смогли получить свои реинкарнации.
— Какой ты избирательный…
— Здесь это совершенно ни причём.
— Уверен? Теперь же ты прознал о нас. Может ли быть, что великий Переписчик стал более человечным? Ха-ха… Ответь же мне. Что ты сделал со своими любимицами? Элис? Фрактэшла? У тебя с ними были очень близкие отношения. — Эллен пускай и забыла большую часть знаний, в конце концов, она теперь обычный человек, что голодает, испытывает жажду, но важные элементы помнила.
— Не беспокойся. Они живут. Лучшей жизнью, чем раньше.
— Ну да. Ожидаемо. Что будет дальше? Ты продолжишь мучить меня? Продолжишь издеваться? Скажи мне, Валтейн.
— Обращаешься ко мне ненастоящим именем?
— Ох… Точно… Мне вот стало интересно. А что там с Винтерс? Изменилась ли её судьба?
Мальчик замолчал. Его алые глаза посмотрели куда-то в горизонт. Возможно, Переписчик и правда стал чуть более человечным, чем когда-либо. Он специально отправился в мир смертных, сравнявшись с ними. Только таким способом ему бы удалось понять этих мелких созданий.
— Нечестный ты создатель, Валтейн. Очень нечестный.
— Но даже она была более честной со мной, чем ты. В данный момент.
— И что же ты хочешь услышать от меня? Слова раскаяния? Я могу подарить тебе любые слова, свои эмоции… Но ты не примешь ничто из этого.
— Таково твоё наказание.
— «Наказание»… И сколько же мне осталось?
— Вечность.
Глас создателя был предельно холодным и однозначным.
Губы Эллен слегка дрогнули, превратившись в полуулыбку. Можно ли создать проклятие похуже? Наверное. Но уже и этого хватает, чтобы ввести в какое-то отчаяние.
— Я немного задержался в этом теле. Надеюсь, ты продолжишь жить так же, как и раньше. Пожелать ли мне тебе удачи?
— Уже одна наша встреча — большая удача, Валтейн.
После этого мальчишка упал на землю без сознания. Он и не вспомнит того, что в него снизошла маленькая частичка создателя.
Как и не вспомнят все жители этой деревни о том, что сжигали тут «ведьму». Эллен не достойна того, чтобы о ней помнили. Не достойна имени, лишь собирательных образов, сказаний и преданий. Ни больше, ни меньше.