— О любви. Типа «Гордости и предубеждения».
— У меня таких нет.
— Тогда что-нибудь другое. Хотя бы Большую советскую энциклопедию.
— Ладно, что-нибудь принесу. Кстати, как ты нашла Марину?
— Папа обратился в детективное агентство… Ну, а я познакомилась и стала встречаться с их новым сыщиком.
Жанна Станиславовна забрала поднос с грязной посудой и вышла.
Поднявшись на второй этаж в кабинет, она остановилась возле книжного стеллажа и стала рассматривать полки. Почти все они были заполнены сувенирами и акварелями Марины — лишь на двух нижних стояли книги.
В девяностых годах, после переезда в курортный поселок, Жанна Станиславовна работала в библиотеке, и почти все свои книги передала туда. Оставила себе только несколько томов Ивана Бунина, сборники сказок и романы Жюля Верна и Майн Рида — для Игорька. Бумажных книг Жанна Станиславовна уже давно не покупала, предпочитая электронные.
Ей давно хотелось написать роман, но времени не хватало. И лишь прошлой зимой, когда Марине сделали операцию, и волнение за подругу улеглось, она смогла осуществить задуманное. Писала Жанна Станиславовна понемногу, и не для широкой читательской аудитории, а для собственного удовольствия и для своей непутевой подруги. Та быстро восстановилась, но хотя собиралась замуж за Владлена Владимировича, продолжала тосковать по исчезнувшему однажды любовнику. Жанна Станиславовна никогда не видела Леонида, и не горела желанием увидеть, однако не могла спокойно смотреть на то, как тоскует и чахнет ее подруга. У Марины, несмотря на выздоровление, был грустный и потухший взгляд, и как ни старалась Жанна Станиславовна, — он так и не зажегся. Нельзя приказать одному человеку полюбить другого. Нельзя изменить кого-то по своему желанию. Каждый человек делает выбор, а там уже, как получится.
Марину продолжала точить любовная тоска по Леониду, которого она не видела уже почти три года.
«Как же это глупо, — думала Жанна Станиславовна иногда, глядя на подругу. — Испортила себе жизнь, а ведь могла быть счастлива с другим. Угораздило же ее влюбиться, да так, что мама не горюй. Хорошо, что у меня всё иначе…»
В жизни Жанны Станиславовны и ее семьи, конечно, были определенные трудности, но постепенно жить налаживалась. И когда всё стало хорошо, Жанна почувствовала ответственность за судьбу подруги.
Марина была с ней очень откровенна, и теперь эта откровенность тяжелым грузом лежала на душе у Жанны. Она не понимала подругу, хотя пыталась понять. «Любовь не бывает грязной и пошлой, если это действительно любовь… — говорила Марина. — А то, что грешница, я знаю и сама».
«Я напишу о ней роман, — решила Жанна Станиславовна после того, как подруга вернулась из больницы, — а она пускай его прочтет. Со стороны всё выглядит не так, как сам думаешь. Но, что бы там ни говорили, история Марины — это история любви, пускай и грешной. На том вся отечественная и мировая литература стоит».
Сейчас, глядя на полки, уставленные детскими сказками и приключенческими романами для подростков, она жалела о том, что так легко рассталась с любимыми книгами. Что же дать почитать этой девочке? Может быть, Бунина? А, может… черновик своего незаконченного романа?..
«А что? Это неплохая идея!» — подумала Жанна Станиславовна, бросившись к письменному столу.
Через минуту загудел принтер и стал осторожно выплевывать из себя листы бумаги.
Отодвинув щеколду на двери чулана, Жанна Станиславовна опустила на табурет толстую папку, завязанную на тесемки.
— На вот, читай… заложница! — сказала женщина.
— Что это? — спросила Галя, исподлобья глядя на нее.
— Это мой незаконченный роман. Не знаю, какую выбрать концовку. Драматическую, открытую или хэппи-энд. Может, прочтешь и что-нибудь подскажешь?
— Вы — настоящая писательница? — в глазах девушки загорелся огонек интереса.
— Нет. Мне просто захотелось написать роман.
— Понятно. А что, других книг у вас в доме нет?
— Из взрослых есть только Бунин, но, по-моему, ты до Бунина еще не доросла, раз в людей из нагана стреляешь.
— Не из нагана, а из револьвера!
Галя развязала тесемки на папке и, взяв верхний лист, начала читать.
— А почему у вас Оля Мещерская, как у Бунина в «Легком дыхании»?
— Потому что мне так захотелось, — ответилаЖанна. — Одна, что ли, жила на свете девушка с таким именем и такой фамилией? Я ведь не для печати писала, а для себя.