Жанна Станиславовна включила свет.
— Откуда твоя мама узнала о Марине? — спросила она.
— Я нечаянно проговорилась.
— А ты откуда узнала о ней?
— Случайно. Однажды я пришла к папе на работу. И услышала, еще из коридора, что он с кем-то разговаривает. А когда вошла в кабинет, то не сразу узнала его. Мне показалось, что это не он, а какой-то другой человек. Папа показался мне тогда незнакомым и чужим: у него был радостный голос и счастливые глаза. Мне стало не по себе — я не знала, что папа может быть таким веселым и счастливым. Дома он всегда был тихим, грустным и серьезным… И — добрым… С мамой, дедушкой и мной… Со всеми нами… Я думала, что он грустный из-за мамы… Из-за того, что она не может ходить… И что он ее действительно любит… Увидев меня, папа закончил разговаривать и положил мобильник в стол. Я что-то спросила у него… А потом его куда-то позвали, и я осталась в кабинете одна.
Мне захотелось узнать, с кем он разговаривал. Я взяла его мобильник и посмотрела… Там был всего один номер. Я позвонила по нему, и мне ответила женщина. Она сказала:
— Слушаю тебя, любимый!..
Я всё поняла. Мне стало жарко и стыдно. Мир вокруг меня стал рушиться. Я нажала на телефоне «отбой» и заплакала.
Галя замолчала, закрыв лицо ладонями. Она сгорбилась и низко опустила голову. Прошла минута, вторая, третья…
Жанна Станиславовна не торопила девушку, понимая, что той нелегко. Наконец, Галя убрала руки с лица и продолжила говорить, глядя в черный прямоугольник окна:
— Я знала, что папа иногда бывает невнимательным, и изменила в телефоне той женщины одну цифру. Я изменила единицу на четверку…
«Так вот, оказывается, почему он перестал ей звонить, — подумала хозяйка. — Как, оказывается, всё просто — выходит, он просто не мог ей дозвониться…»
— Я думала, что после этого папа забудет ее, — донеслись до Жанны Станиславовны слова девушки, — но он ее не забыл. Папа стал ещё более грустным, и уже не добрым, как раньше, а сердитым и злым. Хотя он пытался сдерживаться, у него, всё же, прорывалась злость, когда он разговаривал со мной или мамой. Мама стала плакать и жаловаться дедушке. Она всё время спрашивала у него, что случилось с папой, а дедушка ее успокаивал. Я не думала, что так будет. Дедушка, уже после того, как мама покончила с собой, рассказал мне, что после автомобильной аварии маме не хотелось жить, и она тогда тоже пыталась покончить с собой, но у нее не хватило духу… А потом она сделала это… Она лежала на асфальте мертвая и некрасивая. Ее накрыли простыней и увезли в больницу… Нам сказали, что после таких травм остается надеяться только на чудо, но мы с дедушкой надеялись… Наверное, и папа тоже надеялся… Мама сначала была в коме, а потом умерла…
Да, я забыла вам рассказать, что однажды папа принес и повесил в спальне женский портрет. Он сказал, что эту картину ему подарил один пациент. Я потом догадалась, что это портрет той женщины, с которой папа разговаривал, когда был в кабинете… И мама, наверное, тоже это поняла. Однажды я ей проговорилась, что у папы есть тайный телефон с одним-единственным номером… Картина эта висела на стене очень высоко, почти под потолком, и мама не смогла до нее дотянуться, когда однажды хотела ее снять. Папа тогда разозлился и накричал на маму… Это было так жестоко по отношению ней! — выкрикнула Галя. — Я ненавижу эту женщину, ненавижу!
Плечи девушки затряслись, и она зарыдала. Жанна Станиславовна подошла к ней и, молча, обняла.
На следующий день, утром, Жанна Станиславовна поехала вместе с мужем Романом на вокзал, встречать Леонида Леонидовича.
— Неужели, то, что вы мне рассказали, правда? — волнуясь, спросил он. — Я не думал, что моя дочь способна на такое… Значит, она взяла револьвер деда… Хорошо, что я не успел заявить в полицию… А как Марина на это отреагировала?
— Потерпите, скоро приедем, и вы всё узнаете, — ответила Жанна Станиславовна.
Она старалась не смотреть на Леонида Леонидовича, сидевшего рядом с ней на заднем сиденье машины, потому что тот смущал ее и волновал. Галин отец оказался писаным красавцем. Высоким, стройным, темноглазым и мужественным. С проседью в когда-то черно-смоляных волосах и чеканным профилем. От него исходили флюиды немыслимой притягательности.
Когда Жанна Станиславовна впервые увидела его на перроне вокзала, у нее мелькнула мысль, что на месте Марины, она бы, наверное, тоже не устояла…