Спустя две недели мама прислала ей переводом «до востребования» 90 рублей и сказала по телефону, чтобы больше не станет высылать ей денег. Мол, ей самой трудно, и приходится на всем экономить, и что ее зарплата в сто двадцать рублей — это сущие копейки.
Легкая работа была, но туда требовалась прописка, а прописки у Оли не было. Походив по отделам кадров предприятий, Оля переключилась на бюро по трудоустройству. Там ей тоже задавали вопросы по поводу ее зрения. Последнее бюро по трудоустройству, в которое она собиралась зайти, находилось возле Финляндского вокзала.
***
— Нужно сходить в магазин и что-нибудь купить из продуктов, — сказала Анна Петровна, разворачивая свертки, оставленные Айшой. — Мне сказали, что на первом этаже есть столовая. Ты хочешь есть, Ольга?
— Нет, — ответила девушка.
— А вот я хочу, — Олина мама откусила кусочек печенья. Прожевав его, она сказала: —Собирайся — мы сходим в столовую, а потом в магазин. Гостинцами твоей подруги не наешься!
— Может, ты сходишь сама? — спросила Оля. — Мне что-то совсем не хочется есть…
— Ладно, схожу сама. Что тебе купить?
— Хочу клубничное мороженое в вафельном стаканчике!
— И всё? Ну и запросы у тебя, Ольга! Клубничное мороженое в вафельном стаканчике! На твоем месте я бы заказала колбасу и сыр! Иногда я тебя не понимаю. Сейчас весна, а не лето, а ты мороженого захотела! Если уж покупать, так клубнику и пломбир — это намного вкуснее!
— Ладно, купи клубнику и пломбир.
Когда мама ушла, Оля достала из дорожной сумки дневник и стала торопливо писать в нем шариковой ручкой:
«Сегодня 3 апреля 1985 года. Мы с мамой в Москве. Завтра нам нужно быть у доктора, а в пятницу меня прооперируют. Жалко, что я так и не увижу Москву. Она — огромна и прекрасна! Мне хотелось побывать в Донском монастыре, чтобы увидеть модель Баженова Большого Кремлевского дворца… Сережа — очень симпатичный! Интересно, что он подумает, увидев меня с глазом, заклеенным пластырем?»
Оля обладала богатой фантазией и тут же представила, как идет по длинному гостиничному коридору, опираясь на мамину руку. На ней огромные солнцезащитные очки, а под ними — медицинский пластырь. А навстречу им идет Сергей. Увидев ее, он отводит глаза в сторону и проходит мимо.
Спрятав дневник в сумочку, Оля вышла из номера и направилась к дежурной по этажу. Та сидела за столом и что-то вязала. Увидев постоялицу, дежурная отложила вязание, сдвинула очки на нос и спросила:
— Чего тебе?
— Я хотела у вас спросить…
Оля услышала звук поднимающегося лифта и замолчала, повернувшись к нему.
— Так что ты хотела спросить? — донесся до Оли голос дежурной.
Двери лифта открылись, и из него вышел Сергей.
Увидев Олю, он заметно повеселел. В какое-то мгновенье их глаза встретились, и время словно остановилось.
— Так чего тебе? — снова спросила дежурная по этажу у Оли.
— Спасибо, уже ничего, — пробормотала она, шагнув к Сергею.
Они оказались рядом. Оля посмотрела в глаза парня, и словно утонула в них. Реальность отступила, остался только Сергей и его завораживающий взгляд.
Спустя несколько минут, они вышли из гостиницы.
— Может, сходим в кафе? — спросил Сергей.
— Нет, давай просто погуляем в парке.
— Хорошо…
Уродливые голые ветки деревьев казались Оле восхитительно прекрасными. Тяжелое серое небо, низко висевшее над парком, как и ветки, отражалось в толстых стеклах Олиных очков. Прохладный воздух казался приторно-сладким и тягучим, как конфеты ириски. Оле хотелось одновременно смеяться и плакать. Ей хотелось, чтобы Сергей коснулся ее и… «Может, это и есть любовь? — подумала она. — Если это так, то любовь вовсе не такая, как ее описывают в современных книжках...»
Оля и Сергей сели на лавочку. Им не хотелось говорить. В парке было пустынно и тихо. Внизу живота у Оли снова запульсировало, и она шумно сглотнула слюну. Сергей потянулся к ней, обнял, начал целовать ее лицо. не отвечала на поцелуи, однако и не противилась. Сергей снял с нее очки, сунул их в карман своей куртки и сказал:
— У тебя очень красивые глаза, — и начал их целовать.
«Нет, так нельзя… Мы же едва знаем друг друга», — думала Оля. Сергей начал расстегивать пуговки на ее пальто. Потом приподнял ее свитер и начал гладить Олину грудь. «Нет, так нельзя… — снова подумала она, словно во сне. — Боже мой, как же мне хорошо!.. Нет, я порядочная девушка, а они так себя не ведут…»