— Чья это была вечеринка? — спросил я.
Изабел сузила губы. Она не отвлекалась от дороги.
— Моей начальницы.
Она повела мустанг прочь от огней. Мы собирались умереть. Я был напряжен.
— Куда мы едем?
— Я не знаю, — сказала она.
В тишине взревел двигатель. Не думаю, что до этого я хоть раз ехал в машине с выключенным радио. Это походило на конец света.
— Почему я не могу это сделать? — неожиданно со злостью спросила она. Мы влетели в поворот. Возможно, эта ночь закончится конфискацией этого автомобиля, но сказать ей об этом казалось плохой идеей.
— Сделать что?
— Просто забыть обо всем. Просто пойти куда-то, напиться и притворяться, что нет ни проблем, ни последствий. Я знаю, почему. Потому что проблемы и последствия никуда не деваются. И поход на… на вечеринку не заставит их исчезнуть. Я чувствую себя так, как будто я — единственный здравомыслящий человек в мире. Не понимаю, почему этот весь мир работает на глупости.
Вместо того, чтобы становиться громче, ее голос был ровным.
— Ты можешь это сделать. Я видела тебя пьяным. И знаю, что ты снова превращался в волка. Я слышу запах. Я не идиотка.
Долгое время я не отвечал. Я знал, что это еще больше сводило ее с ума, но не знал, что сказать. Было еще слишком рано, чтобы она доверилась мне, но еще не поздно, чтобы в конце концов заслужить доверие.
Я был трезв, но также был волком, а это было еще хуже.
Изабел не отрывала взгляд от дороги. Она закружилась в очередном повороте.
— Бойся. Почему ты никогда не боишься?
— Чего ты хочешь, чтобы я боялся?
Завизжали шины, когда мы шумно подпрыгнули, остановившись возле пустого красного светофора.
— Смерти. Неудачи. Чего угодно.
Я боюсь, что ты не возьмешь трубку.
Я спросил:
— Куда мы едем, Изабел?
Я вроде бы и имел в виду прямо сейчас, но также подразумевал большее.
Она повторила:
— Я не знаю.
— Хочешь поехать домой?
Она не ответила. Это было «нет». Хорошо. Я не хотел везти ее домой.
— Хочешь поехать ко мне?
— Я не хочу быть под прицелом камеры.
С этим я, по крайней мере, мог разобраться.
Глава 44
ИЗАБЕЛ •
Коул не просто отвез меня домой. Он велел мне припарковать мустанг позади его дома, но когда мы вышли из него, он повел нас прочь от ворот к дому по соседству.
— Он пустой, — сказал он мне. — Арендный. Я проверял.
Внутри было темно, но не так, как в доме у Сьерры. Темнота была сумрачной, несовершенной и утешающей в своей реалистичности. Мебель была по-модному убогой, немногочисленной, приятной и недорогой, как это обычно бывает в арендных домах.
Коул провел мне экскурсию, открывая двери и едва заглядывая в каждую комнату.
— Спальня. Кухня. Прихожая. Туалет. Лестница на крышу. Коридор в задний двор.
Затем он повел меня через небольшую гостиную к раздвижной двери, скрытой за бамбуковой шторкой. Он надавил на нее, пока та не открылась. Невероятно, но по другую сторону был миниатюрный мир в саду. Я не понимала этого, пока не вошла в дверь. Посреди всего этого был белый диван; всего в десяти шагах была еще одна раздвижная дверь, ведущая в остальную часть дома. В этой маленькой комнате между двумя частями дома по стенам вились, росли и раскрывались тропические листья всех форм и размеров. Одно дерево было покрыто апельсинами, другое — лимонами. Папоротники густо обвивали стволы небольших пальм. Загадочные цветы, как экзотические птицы, не спешили показываться и давали себя обнаружить только со второго взгляда. В воздухе пахло чем-то растущим и красивым, чем-то, что люди наливают в пузырьки и наносят на кожу за ушами.
Коул запустил свою руку мне в волосы и воспользовался этим, чтобы повернуть мою голову, пока я не посмотрела прямо вверх. Я увидела то, что он хотел мне показать: потолок высоко над головами был заостренным и сделанным из стекла. Это был парник. Нет, как там правильно? Консерватория.
Стены с растениями и ночь исключали любой шум от дороги или вечеринки. Мы были посреди ничего. Снова в Миннесоте. Нет, в более далеком и удивительном месте. Где-то, где раньше никто не бывал.
Коул прошел к дивану и упал на него, как будто достаточно повидал мир и устал от этого. Мгновенье спустя он достаточно глубоко вздохнул, чтобы я увидела, а не услышала это — грудь высоко поднялась, а затем опустилась.
Я поставила свою сумку возле дивана и села на другой его край. Закинув свои ноги на его, я откинулась на изголовье дивана и сама испустила вздох. Коул положил свои руки мне на ноги и моргал, глядя на стену напротив. Была какая-то пустота в его выражении лица.