Когда Джордж дал понять, что прибыл к месту назначения, Роф протянул руку в пустоту, нащупывая высокую спинку трона. Казалось уместным, что королевский перстень с глухим стуком коснулся старого дерева.
Прижимая к себе Рофа-младшего, он другой рукой сжал многовековое резное полотно.
— Отец, все кончено, — произнес он надломано. — Конец. Мы победили.
Когда чувства захлестнули его, он сел на трон и посадил сына к себе на колени, прижимая к себе драгоценного малыша.
И именно тогда он услышал «мяу».
Повернув голову на звук, Роф нахмурился. А потом…
— Аналисс?
Присутствие Девы-Летописецы тяжестью ощущалось в комнате. Вряд ли он смог бы выразиться лучше.
— Да, — сказала она своим голосом. — Это я.
Чтобы скрыть свои эмоции, Роф усмехнулся.
— Я задал вопрос, да? Какая непростительная грубость с моей стороны.
— Эти ночи в прошлом, мой добрый друг.
Роф почувствовал, как она приблизилась к столу.
— Мы победили. Но вы и так это знаете?
— Да.
— Жаль, мой отец не увидит это. Как и моя мамэн.
— Они могут. Они всегда с тобой.
Роф вынужденно прокашлялся. А потом он попытался — и не смог — скрыть гордость в своем голосе.
— Это мой сын. Но Вам и это известно, не так ли?
— Да. — Симпатия в ее голосе стала неожиданностью. — Мне многое известно.
— Значит, Вы не ушли полностью. Но… кот? Вот это да.
— Я была с твоей Королевой с самого первого дня.
Он рассмеялся.
— Ну разве я не везунчик?
— Ты — хороший Король. Твой отец гордится тобой.
Глаза Рофа за солнечными очками заморгали.
— Не нужно таких слов. Иначе я совсем поплыву.
— А что касается твоего сына, то он похож на тебя.
— Правда? — Роф провел пальцем по мягким волосам Рофа-младшего. — Знаете, его глаза изменились. Они были синими. Сейчас они зеленые. Бэт не хочет, чтобы я знал. Она держала это в секрете, но я подслушал, как она обсуждала это с Доком Джейн. Мне все равно. Он идеальный, именно такой, какой он есть.
— Да, это правда. — Настала пауза. — Убедись сам, мой добрый друг.
Внезапно его зрение вернулось к нему, расширяясь из пары крошечных точек, позволяя ему ясно как день увидеть Рофа-младшего…
… он был потрясен до глубины души.
Задыхаясь, Король отшвырнул очки и жадно впился взглядом в своего сына: изучал черты лица, которое было точной копией его собственного, угольно-черные волосы, густые и блестящие, ручки и торс, что даже на стадии роста обещали быть сильными и мощными.
А еще были его глаза.
Ясные… и ледяные зеленые, как и его собственные. И эти глаза смотрели на него с необъяснимой серьезностью. Разве мог малыш знать, насколько важен был этот момент?
— Он знает, — сказала Дева-Летописеца. — Этот малыш, у него древняя душа.
Роф поднял голову. И вот она — сияние света в форме женщины, парящей по другую сторону стола, над обюссоновским ковром.
— Он будет хорошим правителем, — сказала она. — Он будет жить долго и успешно, сохранит и преумножит твое наследие. И да, он найдет свою любовь. Будь уверен.
Роф уставился на своего сына. Слезы в глазах его жутко бесили. Он знал, что зрение вернулось ненадолго, и не хотел тратить ни секунды на размытую картинку.
— Вы вручили мне великолепный дар этой ночью, — сказал он на Древнем Языке.
— Ты долго и упорно шел к победе. Ты заслужил это. Отныне береги себя, Роф, сын Рофа, отец Рофа.
Роф поднял голову.
— Я все еще должен Вам услугу. Помните?
Несмотря на то, что Дева-Летописеца была лишь источником света, он мог поклясться, что она ему улыбалась.
— О, я не забыла. И в свое время ты вернешь свой долг, не сомневайся. Ну а сюда идет твоя шеллан. Я дам тебе минуту с ней, а потом…
— Я знаю. Берегите себя, Аналисс.
— И ты, мой добрый друг.
Как только Дева-Летописеца исчезла, в дверях кабинета появилась Бет.
— Роф, ты…
Она замолчала, когда он обратил на нее сфокусированный взгляд. И накрыла рот рукой.
— Роф? — тревожно спросила Бэт.
— Ты такая красивая.
Когда она бросилась к нему, он запомнил для себя ее распущенные темные волосы и сияющую кожу, ее глаза и тело, ее… всю. Его глаза изголодались по тому, что они сейчас видели, и когда Бэт приблизилась, он взял ее за руку и притянул к себе на колени. Затем он посмотрел на Джорджа.
— И тебе тоже привет, хороший мальчик.
Роф погладил идеально квадратную голову золотого ретривера. Затем снова посмотрел на своего сына и шеллан.