Ее жизнь была эхо-камерой, темной и пустой.
И эта реальность преследовала ее до самого дома подобно маньяку.
Глава 14
Это было восхитительно и знакомо.
Мистер Ф. шел по утрамбованному грунту под огромным мостом через реку и чувствовал, что наконец может сделать свободный вдох полной грудью, впервые с того момента, как очнулся на бетонном полу здания позади торгового центра, в чужой одежде, с болями по всему телу, особенно в заднице. Сбитый с толку, в ужасной форме, но у него было достаточно проблем и беспокойств помимо его здоровья и благополучия.
Первое и самое главное — желание добраться до того дома в пригороде.
Это он осознал, уже стоя перед самим домом.
Логики в том желании не было, но в этом — да.
— Рики, — пробормотал он. — Че как?
Мужчина в лохмотьях, сидевший на лежаке из картона, помахал ему скрюченной рукой.
— Где был?
— Нигде.
На этом разговор иссяк, и Мистер Ф. вспомнил, почему так любил этикет в Наркомандии, как они называли их территорию. Никто не задавал вопросы, на которые ты не готов ответить. Отчасти — из уважения. Но скорее потому, что все под этим мостом состояли в насильственных отношениях со своей пагубной привычкой, и борьба с этой мартышкой на спине ставила интерес в общении с другими людьми в самый низ списка приоритетов.
Взгляд скользнул туда, где он всегда отирался. Он узнал торчка, который занял его спальный мешок и сейчас находился под кайфом. Этот мужик надел парку Мистера Ф., ржавого цвета со сломанной молнией, и в принципе их вполне можно было перепутать. С другой стороны, они были братьями, пусть и происходили из разных семей. Все они взаимозаменяемы, нехватка еды, сна и медицинской помощи вытесывала их лица и фигуры под один шаблон. А если этот парень умрет? От запущенного гепатита С или передоза? На лежанке из грязного нейлона и искусственных перьев вскоре появится замена.
Заставив мозг переключиться, Мистер Ф. попытался воспроизвести все, что произошло с ним прошлой ночью, с того момента, когда все пошло наперекосяк. Он смутно помнил, как к нему подошел кто-то незнакомый. Казалось, искали конкретно его, и он подумал, не его ли семья, наконец, решила найти его.
А потом он очнулся на бетонном полу, неизвестно сколько часов спустя.
Направившись к своему месту, ему пришлось пригнуться под аркой моста.
Нарик на месте Мистера Ф. заерзал и заморгал.
— Грэг, это ты? Я просто приглядывал за твоими вещами, ты же понимаешь.
— Когда-нибудь они мне понадобятся. Но пока пусть будут у тебя.
— Хорошо. Я постерегу их.
— Ага. — Мистер Ф. осмотрелся по сторонам. — Ты видел сегодня Чопса?
— Он был здесь час назад. Хочешь приобрести? У меня есть на продажу. Классная смесь.
Мистер Ф. запустил руку в карман чужого пальто.
— У меня есть полтинник.
— Я могу отдать половину от своего запаса, мне самому скоро понадобится.
— Окей.
Когда мужчина сел, запах от его тела присоединился к букету из мочи, испражнений и земли. Грязные пальцы прошлись по карманам парки Мистера Ф., извлекая целлофан размером с сахарный пакетик.
Мистер Ф. наклонился, чувствуя знакомое предвкушение и гул в голове.
Мужчина отшатнулся.
— Чувак, ты воняешь.
Пошел ты, подумал Мистер Ф.
Их руки быстро завершили обмен наличных на герыч, и больше они не сказали ни слова. Ни тебе «спасибо», ни «пока» и «до встречи». Нарик откинулся на спину на чужой спальный мешок, наслаждаясь последними волнами от прихода, а Мистер Ф. двинулся прочь.
Он прошел добрых сто ярдов, прежде чем понял, что у него нет своего набора. Ему нужна ложка, зажигалка и пара капель жидкости. Гнев поднялся в ответ на очевидное препятствие, восставшее перед кайфом, но Мистер Ф. быстро успокоил себя. Своим новым супер-зрением он высмотрел использованный шприц и согнутую ложку возле перевернутого ящика, что служил в качестве стола на общак. Потом отыскал выброшенный «Бик» возле тележки с чьими-то шмотками и личными вещами. Последний недостающий элемент нашелся в бутылке «Поланд Спринг» с дюймом грязной жидкости на дне.
Наплевательское отношение к дезинфекции и стерилизации было для него также привычно, как и территория бездомных. Ему следовало подумать о грязи на шприце и составе того дерьма, что плескалось на дне бутылки. О чистоте наркотика. Позаботиться о себе.
Он не думал об этом. Он сосредоточился на скором удовольствии, обещании сладкого облегчения от кричащего страха и паранойи — только это имело значение. Все остальное, что не попадало под определение «безопасного», «умного» и «хорошего» — сопутствующий ущерб. Шум на заднем фоне, которым можно пренебречь.