— Да, - кричу я.
— Я владею этой киской, этой задницей и этим ртом. - Он отводит бедра назад и снова подается вперед, отчего кровать ударяется о стену. — Скажи это, - приказывает он, собирая мои волосы в одну из своих рук и крепко сжимая их, заставляя меня хныкать. — Скажи, что я твоя, Син.
- Я... твоя, Син. - выдыхаю я, облизывая губы. — Пожалуйста, заставь меня кончить, - добавляю я, и это чувство снова нарастает.
Он нежно целует меня в щеку, в то время как его свободная рука скользит подо мной и обхватывает мое горло.
— Ты хорошо кончишь, маленький демон. - Я хнычу. — На моем члене, затем на моих пальцах и, наконец, на моем лице. - Его рука сжимается, забирая то немногое, что у меня было. — Мы проведем весь день в этой постели, и я позабочусь о том, чтобы ты никогда не забывала, что ты моя.
ЭПИЛОГ
СИН
Я В кабинете отца в доме моих родителей. Его мобильный телефон на столе остановился на видео с моей женой. Это пятое видео, которое я посмотрел до сих пор. Все то же самое. Джеймс послал моего отца. Некоторые он записал сам. В другом есть Линк.
Тот, который, в частности, у меня открыт, - это тот, о котором я даже не думал думать. Это Ченс. Он сидит в кабинете Джеймса, а моя жена склонилась над его столом. Джеймс трахает ее киску, пока член Линкольна у нее в горле.
Я никогда не спрашивал Элли о том, что имела в виду моя сестра, когда ворвалась в мою спальню, и она рассказала об Амелии, сказав, что я рассказал ей о том, как Джеймс и Линк трахали ее. Когда я повернулся, чтобы спросить Ченса об этом, он притворился, что ничего не знает. Но он это знал. Чертов ублюдок был там. Записывал это. Дело в том, что Элли никогда не рассказывала мне, как и когда Линк трахнул ее. Я никогда не просил ее сообщать мне подробности, и она никогда не предлагала их.
Когда они заканчивают с ней, они бросают ее на пол, где она лежит, обнаженная ниже пояса, едва в сознании. Она под кайфом.
Видео заканчивается, и я опускаю голову, запускаю руки в волосы, мое тело дрожит от ярости. Все кончено. Но знать это недостаточно. Она так много всего даже не помнит, сколько есть такого, о чем мы никогда не узнаем?
Вскакивая на ноги, я сбрасываю все с его стола и смотрю, как оно падает на пол. Взяв пресс-папье, я швыряю его через всю комнату и разбиваю фотографию в рамке, на которой изображена наша семья. Это было после моего первого года в Баррингтоне. Кто знает, как долго он к тому времени спал с Элли. Сколько раз он видел ее обнаженной и использованной.
Подбегая к ней, я срываю ее со стены и ударяю о стол, пока от рамки не остаются только осколки стекла и щепки. Я снимаю фотографию с останков и разрываю ее на клочки. Затем я поворачиваюсь и хватаю его клюшки для гольфа, швыряя их в стену. Снова и снова, наслаждаясь дырами, которые он оставляет.
Швырнув его через всю комнату, я подхожу к его сейфу и набираю код, надеясь, что он не изменил его с прошлого раза. Он открывается, и я хватаю коробку с обнаженными фотографиями моей жены. Я бросаю его телефон в коробку и собираюсь выбежать из кабинета, когда дверь открывается, заставляя меня остановиться.
Широко раскрытые голубые глаза обыскивают разрушенную комнату, прежде чем останавливаются на мне.
— Син— - Ее глаза опускаются на пол, и я понимаю, что из коробки выпала фотография. Она идет, чтобы поднять ее, и я наступаю на неё, прикрывая обнаженную Элли от ее взгляда. Делая шаг назад, ее водянистые глаза снова встречаются с моими. — Мама сказала мне, - шепчет моя сестра. — Я пыталась дозвониться до Элли ... - Она замолкает, и мне нечего на это сказать.
За последнюю неделю многое прояснилось, и потребуется время, чтобы двигаться дальше. Она знает, как я отношусь к своему отцу, но Элли все равно стыдно. Не знал, как мои мать и сестра отнесутся к тому, что мой отец изнасиловал ее, и, насколько им всем известно, я убил его. Последнее, чего я хочу, это чтобы они узнали о братьях Спейд.
— Ты скажешь ей, чтобы она позвонила мне? - спрашивает она. — Что я здесь ради нее. Все, что ей нужно.
Я наклоняюсь, поднимаю фотографию и бросаю ее в коробку.
— Да. - Я прохожу мимо нее к двери, чтобы выйти, но она снова заговаривает.
— Син? - Я поворачиваюсь к ней лицом, но ничего не говорю. — Я надеюсь, ты заставил его заплатить за то, что он с ней сделал.
Не говоря больше ни слова, я поворачиваюсь и выхожу из дома, направляясь домой к своей жене. Мы собираемся устроить костер с этой коробкой фотографий и уничтожить этот телефон.
_______________
Я СТОЮ В гостиной, засунув руки в карманы брюк, и смотрю, как моя жена стоит на балконе нашего домика. Мы хотели провести выходные вдали от всего. Только мы вдвоем. Так долго все было так беспокойно. Сейчас это странно, хотя все еще должно успокоиться. Сейчас это просто другой вид хаоса.
Я вступил и возглавил корпорацию Ашер. Это было не то, что я должен был делать, но это то, чего я хочу. Я, Элли и Николас сели и обсудили варианты для компании. Как я и предполагал, Элли не хочет иметь с этим ничего общего. Она хочет пойти по стопам своей матери в качестве сексопатолога. Сначала я не был уверен, что я чувствовал по этому поводу, но она объяснила мне, что хотела бы, чтобы у нее был кто-то, с кем можно было поговорить все эти годы, и я не мог отрицать, что я тоже хотел, чтобы у нее это было.
Мои глаза бегут вверх по ее красным шестидюймовым каблукам и по ее обнаженным ногам до подола черного коктейльного платья. У нас заказан столик на ужин через час. Я принял звонок, только чтобы найти ее, стоящую на балконе и смотрящую на городские огни у подножия холма. Мой член затвердевает от того факта, что ее соответствующие стринги пропитаны моей спермой, вытекающей из ее влагалища. Я люблю свою жену и готов на все ради нее, но я всегда буду напоминать ей, что она принадлежит мне. Что ни один другой мужчина не сможет поставить ее на колени, как я. Заставить ее умолять, как я могу.
Жизнь не нормальна, но я думаю, что она настолько близка, насколько это когда-либо будет для нас. Она вернулась в Баррингтон; она даже посещает занятия по психологии человеческой сексуальности. С тех пор, как я убил Дэвида, появился новый профессор, и я сопровождаю ее и сажусь на ее место каждый раз, когда она там зачитывает то, что все считают воображаемой сценой. Это самое сильное возбуждение, которое я когда-либо испытывал. Зная, что записи в дневнике обо мне и о ней. Это как наш маленький секрет, частью которого никто не должен быть.
Мне также нравится заставлять Мака чувствовать себя неловко. Напоминать ему, чтобы он не трахался с моей женой. Я выбил из него все дерьмо несколько недель назад. Пошел к нему домой и сломал ему нос вместе с челюстью. Он заслуживал напоминания о том, что то, что он сделал с ней, не будет позволено. Я знаю, что Холланд был тем, кто хотел заставить ее страдать из-за меня, но у Мака была возможность предупредить ее, что она на самом деле принимала в ту ночь на вечеринке, и он этого не сделал. Это заслуживало последствий.