Давай, маленький демон. Кончай.
Она смотрит, как женщину трахают четверо мужчин по телевизору, как будто она хочет, чтобы это была она. От этой мысли мне хочется сорвать этот занавес и обернуть им ее лицо, пока я показываю ей, что мой член - это все, что ей когда-либо понадобится.
Темп ее пальцев ускоряется, и ее глаза закрываются. Я зачарованно смотрю, как она стонет и кончает на них. Откидываясь на подушки, она открывает глаза и смотрит на свою руку. Она сердито вытирает его об одну из своих многочисленных подушек и хмурится. Она неудовлетворена.
Четверо мужчин по очереди разговаривают с женщиной по телевизору, и Элли смотрит это несколько минут. Ее голова наклонена в сторону, и она слегка хмурится. Затем она снова начинает играть с собой. На этот раз она массирует свою грудь, а затем так сильно сжимает соски, что вскрикивает. Затем она протягивает руку и хватает пару зажимов для сосков. Она надевает по одному, резко вдыхая при укусе зазубренных зубов. Мысль о том, чтобы надеть их на ее половые губки, заставляет мое дыхание учащаться. Я бы хотел увидеть, как она плачет, пока я трахаю ее киску, натягивая зажимы.
Протянув руку, она хватает черный кожаный ремень и наклоняется, оборачивая его вокруг лодыжек, чтобы связать их вместе.
Она ложится на спину, подтягивая колени, чтобы немного раздвинуть ноги. Она кладет свою палочку между раздвинутыми бедрами и закрывает их, вытягивая ноги прямо перед собой, прежде чем надеть другой ремень на верхнюю часть бедер, натягивая его достаточно туго, чтобы защемить кожу, делая невозможным их разъединение. Подняв руки над головой, она бросает на пол несколько подушек под ней. Затем она берет галстук-молнию и скрещивает запястья. Ей удается продеть нитку, а затем она туго затягивает ее зубами, делая ее такой же плотной, как ремни вокруг ее ног, а затем надевает повязку на глаза.
Протянув руку перед собой между ног, она поворачивает ручку вибратора, приводя его в действие. Жужжащий звук теперь наполняет комнату.
Снова откинувшись назад, она слушает, как девушку трахают по телевизору, в то время как вибратор упирается в ее влагалище.
Я выхожу из-за занавески и подхожу к краю кровати. Я вытаскиваю свой член и тихо плюю в руку.
Я пришел сюда сегодня вечером, чтобы снять ее в последний раз в образе человека в маске, которого она знает. Но это намного лучше. Я хочу посмотреть, как она это делает. Посмотри, что, по ее мнению, ей нужно. Я смотрю, как ее бедра приподнимаются над кроватью, когда она хватается за спинку кровати, как будто ее запястья привязаны к ней.
Боже, я хочу оседлать ее и засунуть свой член ей в глотку. Мне требуется вся моя сдержанность, чтобы не — человек в маске не трахает ее — когда она начинает стонать. Ее дыхание ускоряется, и моя рука тоже.
Ее тело изгибается и поворачивается, грудь быстро поднимается и опускается с каждым резким вдохом. Она кончает с криком, и у меня возникает момент паники, что она собирается сорвать повязку с глаз и увидеть меня, ожидая, что я избавлю ее, но она этого не делает. Она остается там, где она есть, нуждаясь в большем.
Черт, мне нравится, что она никогда не бывает удовлетворена. Это то, чего я хочу. Вызов. Я буду трахать ее, пока она не забудет, кто она, оставляя на груди счет ее оргазмов как напоминание о том, что только я могу дать ей то, что ей нужно.
Я продолжаю дрочить, наблюдая, как ее сиськи подпрыгивают от ее тяжелого дыхания, в то время как цепочки ее зажимов для сосков дребезжат от ее резких движений. Она делает глубокий вдох, ее живот прогибается, и я смотрю на ее выступающие ребра, представляя на них отпечатки моих рук. Я впиваюсь зубами в свою нижнюю губу, когда действительно хочу, чтобы это была ее шея.
Выгнув спину, она снова кончает, и я ничего не могу с этим поделать. Мои яйца сжимаются, и я задерживаю дыхание, когда кончаю на декоративную подушку, о которую она вытерлась ранее.
Ее тело провисает всего на секунду, пока вибратор все еще находится у нее между ног. Ее влагалище теперь чувствительно, она снова начинает тяжело дышать. Закрыв рот, она сглатывает, а я медленно возвращаюсь за занавес, чтобы досмотреть оставшуюся часть шоу.
Она продолжает еще пять минут, но на этот раз не кончает. Вместо этого она поднимает связанные руки и срывает повязку с глаз, бросая ее на пол. В гневе она расстегивает ремни на ногах, хватает вибратор и выключает его, прежде чем выбросить. Затем она протягивает руку, чтобы схватить нож, который она положила на кровать, и ей удается освободить свои запястья. Мне нравится думать, что я научил ее этому, когда впервые был здесь с ней.
Она хнычет, снимая зажимы для сосков, а затем выключает телевизор. Переворачиваясь, она поворачивается ко мне спиной, и я слышу ее раздражение. Но как раз в тот момент, когда я думаю, что она вот-вот заснет, она снова открывает ящик стола, достает другой сотовый, который я ей дал, и сердито печатает на нем. Затем она кладет его обратно, закрывая ящик.
Я нетерпеливо жду, слушая, как ее тяжелое дыхание выравнивается, и она засыпает.
Я тихо выхожу из-за занавески и подхожу к ее стороне кровати. Я открываю верхний ящик ее тумбочки и смотрю, чтобы посмотреть, что еще она там оставила. Кляп с шариком, пакет с застежками-молниями и значок с надписью "ШЛЮХА" поперек него. Колье с надписью "шлюха".
Мой член снова тверд, умоляя меня использовать все на ней сразу. Часть меня хочет воспользоваться этой ситуацией прямо сейчас, но я должен подождать.
Закрывая за собой балконные двери, я достаю свой мобильный, чтобы увидеть, что она отправила мне сообщение в приложении. К счастью, у меня он был на беззвучном.
Маленький демон: Неважно. Я сделала это сама.
Я улыбаюсь. Она думает, что я ей понравлюсь — мужчина в маске, который заставляет ее кончать, — но она понятия не имеет, что ее ждет.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ЭЛЛИНТОН
НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО я взбегаю по каменным ступеням и вхожу в дом моей лучшей подруги, даже не постучав. Я как приемный ребенок ее родителей. Наши родители - лучшие друзья. Мы выросли вместе.
— Доброе утро, Элли. - Миссис Синнетт мягко улыбается мне, беря свою сумку Louis Vuitton с круглого стеклянного столика, который стоит в центре их большого фойе.
— Доброе утро, Дженис. Кира готова?
Она издает короткий смешок, направляясь к двери, и я придерживаю ее открытой для нее, пока ее красные каблуки от Диор стучат по мраморному полу.
— Она когда-нибудь приходит вовремя, дорогая?
Я откидываю голову назад и вздыхаю. Мы уже опаздываем.
— Спасибо, дорогая. - Она выходит из дома. — Хорошего дня, - кричит она, когда я закрываю дверь за ней.
— Кира? - Я кричу, входя в их кухню. Я бросаю свой рюкзак на остров и открываю холодильник. — Кира, пойдем. Мы опаздываем. - Схватив бутылку воды, я закрываю холодильник и кричу, когда вижу, что ее брат стоит за дверью. — Господи, Син. - Я кладу руку на грудь и встречаю его холодный взгляд голубых глаз.
Истон Брэдли Синнетт - самый раздражающий, эгоцентричный мудак, которого я когда-либо встречала. С этим горячим «мне похуй, как я выгляжу, смотри». Плюс, татуировки, которые у него есть. Черт, он как ходячий красный флаг, от которого я мокрая. Его темные волосы растрепаны, как будто он только что вылез из постели. Что он, вероятно, и сделал. Или он еще даже не спал. Его точеное лицо покрыто щетиной, говорящей мне, что он также не побрился. Он без рубашки, демонстрируя свое чрезвычайно твердое тело. Все, что на нем надето, - это пара серых спортивных штанов. Те, от которых каждая девушка пускает слюни. Они низко висят на его узких бедрах. Так низко, что я могу сказать, что под ним нет пары боксеров. Я опускаю глаза, чтобы бросить быстрый взгляд, и, конечно же, можно увидеть очертания его вялого члена. Я сглатываю, очень хорошо представляя, какой он большой. Это заставляет мои бедра сжиматься. Поднимая на него глаза, я надеюсь, что он не поймал меня, но он выгибает темную бровь.