Мои колготки приспущены достаточно, чтобы сорвать с меня нижнее белье, заставляя меня хныкать от ощущения материала, обжигающего мои бедра. Что-то помещается на мою киску. И начинает вибрировать.
Я начинаю биться в конвульсиях, мой рот открывается, когда все мое тело напрягается. Я собираюсь кончить так быстро. Страх, адреналин, вибрация. Черт, это будет рекорд. Это прекращается, и я проклинаю их про себя.
Мои заячьи уши сдергивают с головы, прежде чем их заменяют капюшоном, лишающим меня зрения, и цепочка затягивается вокруг моей шеи, защипывая кожу. Цепи, к которым я привязана, гремят, когда верхняя часть моего боди сдернута, чтобы обнажить мою грудь в комнате.
Руки хватают меня за грудь. Они не грубые. В основном мягкие. Они медленно массируют их. Лаская их с достаточным давлением, чтобы у меня закружилась голова. Или, может быть, это комната. Я ничего не вижу, поэтому закрываю глаза. Мое горячее дыхание из-под капюшона, падающее мне на лицо, заставляет меня потеть.
Язык лижет мой сосок, и я обнаруживаю, что наклоняюсь к нему.
— О Боже, - стону я, когда его зубы погружаются ровно настолько, чтобы мои бедра напряглись в предвкушении.
Затем они уходят, и я стону от разочарования. Что-то сдавливает мой правый сосок, у меня перехватывает дыхание. Мои плечи прогибаются, пытаясь прикрыть грудь, но это бесполезно. Цепи на моих запястьях делают это невозможным и открываются для их удобства.
— Это момент, когда ты кричишь. - Я снова слышу голос у своего уха прямо перед тем, как боль пронзает мой сосок. И я делаю именно то, что он говорит.
Я кричу в капюшон, мое тело бьется в цепях, которые держат меня в плену. Горячий огонь проходит сквозь меня, и моя грудь сжимается. Затем, как будто этого никогда не было, все прошло, и я снова провисаю, теперь плача.
Я глотаю слезы, пот и сопли, пока вишу здесь посреди комнаты, чтобы они могли поиграть. И я ненавижу, насколько я мокрая прямо сейчас. Что я пытаюсь потереть бедра друг о друга, чтобы получить некоторое трение.
Я напрягаюсь, когда чувствую руку на другой груди. Все так же, как и раньше. Его рот на нем, затем его зубы. Я делаю глубокий вдох, когда что-то сжимает его, а затем этот огонь снова заставляет меня кричать так, как я никогда раньше не кричала.
СИН
ЧЕРТ. ОНА ТАКАЯ чертовски красивая. Я был таким чертовски твердым с тех пор, как она прочитала свой дневник сегодня в классе. Если бы я знал, что у нее были такие фантазии, я бы каждый день сидел с ней на этом занятии.
Но, наверное, лучше, что я этого не делал. Искушение избавиться от нее последние два года, не трахая ее, было достаточно тяжелым для меня.
Она висит передо мной, ее грудь и киска обнажены, и все, что я хочу сделать, это отметить ее. Вырезать мое имя на ее теле, чтобы каждый чертов мужчина знал, что она принадлежит мне и что я ждал этого всю свою жизнь.
Корбин и Джейс должны были помочь мне сегодня вечером, и хотя я не против, чтобы они видели ее голой, я бы никогда не позволил им трахнуть ее. Никому не позволено прикасаться к тому, что принадлежит мне. Нет, если только они не хотят потерять руку.
— С-ин, - всхлипывает она в капюшон, и я обхватываю ее влагалище. Ее тело дергается от удивления, и я широко раскрываю ее киску, чувствуя, какая она влажная.
— Такой хороший маленький демон, - хвалю я, заставляя ее бедра раскачиваться взад-вперед. Грохот цепей от ее резких движений заставляет меня улыбнуться.
— Пожалуйста? - она умоляет так чертовски сладко. Я представляю, как она делает это, подползая ко мне с широко открытым ртом, ожидая, когда я им воспользуюсь.
Я засовываю в нее два пальца, большим пальцем массирую ее пирсинг, и ее дыхание прерывается. Я смотрю через ее плечо на Корбина и киваю. Он дергает за цепочку, затягивая ее вокруг ее шеи, и она сходит с ума, когда он забирает у нее воздух, пока я трахаю ее киску пальцами. Я довожу ее настолько близко к оргазму, насколько могу, и когда ее киска сжимается на моих пальцах, я останавливаюсь и убираю их.
Цепь ослабевает, и она снова оседает, ее крики наполняют комнату.
— Мы только начали, маленький демон.
ГЛАВА ДВЕННАДЦАТАЯ
ЭЛЛИНТОН
ОНИ снова одевают меня в мой костюм на Хэллоуин и освобождают от цепей. Капюшон снят.
Мои ноги дрожат, и один из парней — тот, что в зеркальной маске — наклоняется, кладя одну руку мне за спину, а другую под колени. Он поднимает меня, и я безвольно лежу в его объятиях, наблюдая за происходящим сквозь прикрытые веки. Двое других запихивают все в рюкзак.
Мы тихо выходим из комнаты и из зеркального зала на свежий ночной воздух. Я дрожу от дуновения ветерка, хотя он приятно ощущается на моей пылающей коже. Ночью в Пенсильвании может быть довольно прохладно.
Закрывая глаза, я даже не забочусь о том, что мое тело дрожит в его руках. Оно требует освобождения, и прямо сейчас я бы сделала что угодно, чтобы получить его. Я слышу голоса здесь и там, но опять же, мне все равно, кто видит меня такой. Я не смогла бы ходить, если бы он заставил меня. И я бы предпочла, чтобы меня несли, чем ползти.
Я чувствую, как он поднимается по новой лестнице, и открываю глаза как раз вовремя, чтобы увидеть широко открытую пасть дьявола с красными рогами и оранжевыми зубами. "Путь дьявола" написано сверху большими буквами. Вдалеке я слышу слабый шум криков и звук скрежещущего металла.
Это американские горки.
Мои глаза снова открываются, когда я оказываюсь на холодной и твёрдой поверхности. Я оглядываюсь и вижу, что это одна тележка с тремя сиденьями. Я сижу между зеркальной маской и парнем в маске без кожи.
Тот, что в зеркальной маске, вытаскивает рюкзак спереди и расстегивает его. Чья-то рука сжимает мою и без того больную шею сзади, и меня толкает вперед, моя щека опирается на холодную металлическую перекладину, проходящую через переднюю часть нашей тележки.
Чьи-то руки хватают меня за руки и заводят их за спину. Наручники обернуты вокруг них, заставляя меня задержать дыхание. Я возвращаюсь в сидячее положение. Они оба широко раздвигают мои ноги. Они используют свои ботинки, чтобы держать меня открытой. На мои глаза надевают повязку, и кровь начинает шуметь в ушах.
Пуговицы моего боди снова расстегнуты, и палец пробегает вверх и вниз по моей мокрой киске. Я стону, мои бедра пытаются раскачиваться против него.
— Такая чертовски жадная, - говорит парень слева от меня, и мой разум все еще слишком затуманен, чтобы понять, кто есть кто.
Мои половые губки широко раскрыты, а затем что-то холодное скользит внутри меня. Неизвестный объект невелик, но мне немного неудобно из-за того, как я сижу. Я начинаю тяжело дышать и облизываю губы в предвкушении.
— Не волнуйся, маленький демон. Твое желание вот-вот исполнится, - говорит мне один из них. Это должен быть Син. Только он меня так называет.
Они отпускают мои ноги, и я сжимаю их, пытаясь потереть их друг о друга, чтобы получить необходимое трение. Чья-то рука ложится мне на грудь, удерживая меня на месте, прижимая спиной к неудобному сиденью, когда он заламывает мои скованные руки за спину. Затем я чувствую что-то на груди и животе, за чем следует щелчок. Они просто привязали меня к сиденью с помощью подвесных ремней безопасности.