Я мечусь, не в силах пошевелиться, и слышу громкий звон, прежде чем мы рванулись вперед. Мое сердце застряло у меня в горле. Я ничего не вижу, и я не могу держаться.
Я чувствую, как мы поднимаемся. Услышала щелчок, когда он поднимает нас все выше и выше, прежде чем сбросить нас с края. Я жду неизбежного падения. Мое тело напрягается, бедра пытаются сжаться, но накладные ремни, зажатые между ног, препятствуют этому.
Машина останавливается, и я задерживаю дыхание. Моя киска вибрирует прямо, когда он сбрасывает нас с вершины. Я кричу, мое тело падает, машина и моя киска вибрируют. Тем не менее, он остается без внимания из-за ревущего звука ветра вокруг нас. У меня перехватывает дыхание, когда мы погружаемся в то, о чем я могу только догадываться, это наша смерть, поскольку я не могу видеть или держаться.
Он дергает нас вправо, и я сжимаю свои скованные руки в кулаки, втягивая воздух, когда мой желудок сжимается и разжимается. Ветер развевает мои волосы, и я чувствую, как они хлещут по моему лицу. Кровь стучит в моих венах, когда требуется несколько падений — вверх и вниз, вверх и вниз. Я не могу видеть, поэтому я остаюсь с чувством и слухом. Мои внутренности сжимаются, моя киска сжимается, заставляя вибратор прижиматься к моей точке G. Вместе с приливом адреналина я чувствую приближение оргазма. Это опасность, неизвестность. Отсутствие контроля. Я никогда не испытывала ничего подобного.
Ограничения настолько жесткие, что я не могу пошевелиться. От каждого резкого поворота у меня перехватывает дыхание. Каждый подъем заставляет мой пульс учащаться. И каждое падение сжимает мою киску.
И вот так звезды танцуют перед моими закрытыми глазами, мое тело отрывается от сиденья, прижимая мои и без того чувствительные соски к верхним ограничителям, и я кончаю с криком на губах, когда мы совершаем падение, которое, кажется, длится вечно. Я чувствую, что парю, достигая облаков высоко в небе.
У меня перехватывает дыхание, как будто кто-то душит меня. У меня кружится голова. Каждый дюйм моей кожи покалывает. Я не могу сказать, продолжаем ли мы падать или снова поднимаемся. Все, что я знаю, это то, что я никогда не хочу спускаться.
СИН
МЫ С ПАРНЯМИ входим в ее спальню, и я держу ее бессознательное тело на руках. Она потеряла сознание еще до того, как я смог снять ее с американских горок. Забавно, как мало возьмёт охранник, если у тебя есть наличные, чтобы смотреть в другую сторону. Уверен, что мы могли бы совершить убийство сегодня вечером, и он бы держал рот на замке за сотню долларов.
— Сорвите одеяло и верхнюю простыню, - приказываю я Джейсу и Корбину.
Они хватаются за угол и сдергивают белое пуховое одеяло и шелковую простыню в тон.
— Подушки тоже, - добавляю я.
Они убирают все десять подушек, которые, по ее мнению, ей нужны, и отбрасывают их в сторону. Я кладу ее на кровать, когда Корбин бросает ее кроличьи ушки / маску на свой стол в углу. Я дергаю черное боди, стаскивая его с ее тела и ног. Я хватаюсь за верх колготок в сеточку и стягиваю их тоже. Она даже не двигается. Джейс опускает пятки на край кровати, и я переворачиваю ее на живот. Корбин бросает мне свой рюкзак. Я расстегиваю молнию, вытаскивая рулон клейкой ленты.
Он подходит, чтобы завести ее руки за спину, и я оборачиваю его вокруг ее запястий, слегка приподнимая его по предплечьям, чтобы убедиться, что она никак не сможет их высвободить. Клейкая лента эффективна, но только при правильном использовании. Всегда используйте больше, чем, по вашему мнению, вам нужно.
Я толкаю ее на спину, чтобы ее руки оказались под ней. Я сажусь рядом с ней и провожу большими пальцами по ее недавно проколотым соскам. Я думал, ей это понравится. Я хотел посмотреть, как они будут выглядеть. Они чертовски великолепны, как я и предполагал. Я не могу дождаться, когда они заживут, чтобы я мог заменить их цепями. Она будет выглядеть такой чертовски красивой со слезами, бегущими по ее лицу, пока я буду натягивать их, слышать, как она кричит.
Я отрываю еще два куска клейкой ленты и перекрещиваю их вокруг ее рта крестиком, прежде чем добавить более длинный кусок посередине. Убедившись, что это от уха до уха. Опять же, всегда используйте больше, чем, по вашему мнению, вам нужно. Встав, я подхожу к ее ногам, и он удерживает их на месте, пока я связываю их скотчем у ее лодыжек, не давая ей возможности освободиться.
Я встаю и бросаю Джейсу кассету, когда он что-то бросает мне.
— Что это? - Спрашиваю я, беря его в руки.
— Кое-что, что ты захочешь увидеть, - бормочет он. — Он лежал у нее на столе.
Я сажусь на скамейку спиной к ней и открываю тетрадь. Чтобы увидеть, что он датирован ранее в этом месяце.
Дорогой дневник,
15 августа
Я снова увидела Дэвида. Он снял для нас отель. Я приехала первой и приготовилась. Я встретила его у двери, одетого в ничто. Точно так, как он сказал мне сделать.
Я чувствовала себя глупо. Я не знаю почему, но я не чувствую того, что он делает. Он думает, что это реально. Но это не то, что для меня. Он - то, что нужно, чтобы скоротать время.
Я пыталась встречаться с парнями, но они просто не могут дать мне то, что я хочу. Они либо думают, что у меня не все в порядке с головой, либо проверяют лояльность.
Что плохого в том, что женщина хочет, чтобы мужчина ее использовал? Может быть, они правы. Я рассматриваю секс как удовольствие. И это должно быть больше обязательств. Во всяком случае, он так говорит.
Неважно, как сильно он меня трахает, после этого я чувствую себя опустошенной. Неудовлетворённой.
Может быть, это он, но я думаю, что это я. Он говорит мне, что я шлюха, потому что хочу большего. Что когда я с ним — только с ним — я честная женщина. Он трахает мою голову лучше, чем мое тело. Это должно сказать вам все, что вам нужно знать, но какой у меня есть другой вариант?
Это не лучший секс, но это лучше, чем трахаться со случайными мужчинами, которые могут содрать с меня кожу заживо и бросить в озеро, где меня никогда не найдут.
На него можно положиться, а я - его маленький грязный секрет. Так что я продолжу делать то, что он хочет, даже если это означает, что я не получу того, чего хочу. Я привыкла быть секретом.
Я возвращаюсь к началу книги и вижу еще одну запись с прошлого лета.
Дорогой дневник,
10 мая
Син ненавидит меня. С тех пор, как мы были детьми. Жаль, что он снится мне в самых неподходящих ситуациях. Когда я начинала возбуждаться, я закрывала глаза и думала о нем. Я бы предположила, что это он делал со мной все мерзкие и развратные вещи. Но я должна была остановить это. Это просто испортило мои ожидания от того, на что, как я думала, Син мог быть способен, если бы ему когда-нибудь дали шанс. Я бы предпочла никогда не испытывать такого разочарования, если быть честной с самой собой.
Это все, что у меня есть — я сама. Мне не с кем поговорить о том, что я сделала, или о том, кого я хочу. Кира была бы так зла на меня, если бы знала, что я представляла, как ее брат обращается со мной как с куском мяса, чтобы использовать его по своему усмотрению. Син подумал бы, что я сумасшедшая, возможно, жалкая.
Так что я продолжу записывать свои мысли и фантазии, как если бы они были их историями. С тем же успехом мои вымышленные персонажи могли бы наслаждаться жизнью.