Мой взгляд падает на стул, который стоит напротив меня. Когда я вернулся из подвала, она была без сознания на диване, как я и предполагал. Я поднял ее, раздел и принес стул из кухни. Она сидит, широко расставив ноги, лодыжки привязаны к каждой передней ноге. Я также привязал к нему ее колени. Ее руки за спиной, перекинуты через спинку стула и привязаны к спинке, и я засунул подушку между ней и спинкой стула, чтобы раздвинуть ее бедра.
Я хочу, чтобы она открылась. Уязвимая. Я Способен видеть все. На ней ошейник для осанки, чтобы держать подбородок поднятым, и три куска скотча на ее рту. Два в X, затем третий поперёк.
Она шевелится, и на моих губах появляется улыбка. Ей требуется несколько минут, чтобы рассеять туман и погрузиться в реальность. Широко раскрытые глаза встречаются с моими, и она начинает бормотать за лентой. Она дергается, ее тело борется в кресле.
Я наблюдаю, как ее соски твердеют, а бедра приподнимаются над сиденьем настолько, насколько это возможно. Я наклоняюсь вперед, хватаюсь за стул и дергаю ее туда, где он касается края дивана, мои ноги широко раздвинуты, чтобы она села между ними. Я провожу руками вверх и вниз по ее бедрам, и она хнычет.
— Самое время тебе проснуться для меня. - Моя рука скользит между ее ног, и мои пальцы широко раздвигают ее киску, чтобы мой большой палец пробежался по ее клитору, заставляя ее подпрыгнуть. Из-за того, как я ее усадил, ее бедра раздвинуты дальше, чем грудь. Так что у меня достаточно доступа к ее влагалищу, чтобы поиграть. Большая часть ее веса приходится на подмышки, которые перекинуты через спинку стула.
Дело не в том, чтобы чувствовать себя комфортно. Это о том, чтобы быть моей.
Отстраняясь, я отодвигаю стул немного назад и влево, чтобы дотянуться до кофейного столика перед диваном. Я беру маленькое розовое яйцо и смазку. Я открываю его и накрываю им силикон. Затем я поворачиваюсь к ней, моя рука возвращается между ее ног. Она бормочет неразборчивые слова за лентой, когда я трахаю ее пальцами несколько раз, прежде чем вставить в нее.
Я поднимаю пульт, и ее водянистые глаза переводятся с моих на него.
— Помнишь, когда я связал тебя и заставил кончить с помощью вибратора? - Спрашиваю я, улыбаясь воспоминаниям. Это было в самом начале, когда я пробрался в ее комнату как ее спаситель. — Ты кончила, сколько, пять или шесть раз?
Она моргает, ее грудь вздымается.
— Мы собираемся сделать это снова. - Я включаю пульт, и ее спина выгибается, тело напрягается на короткую секунду, прежде чем она начинает ерзать на стуле.
Я откидываюсь назад, мой взгляд падает на ее тело, наблюдая, как ее бедра двигаются на стуле, как будто это мой член внутри нее. Она втягивает воздух через нос, ее заклеенные щеки впадают, а соски твердеют.
— Великолепно, - говорю я, и она хнычет.
Она кричит в пленку, и ее тело напрягается, когда я смотрю, как она кончает. Я выключаю его, и она падает на стул. Водянистые глаза встречаются с моими.
Приподнимая бедра с дивана, я достаю то, что хочу, из кармана джинсов. Ее глаза расширяются, когда она видит, как я снимаю крышку.
— Это первый. - Я наклоняюсь вперед, провожу кончиком черного маркера по ее груди длиной около трех дюймов. Закрывая его обратно, я улыбаюсь ей. — Я не хочу сбиться с пути. И я не ожидаю, что ты тоже. Когда тебя заставляют испытывать оргазм снова и снова, твой разум имеет тенденцию превращаться в кашу.
Она снова хнычет, пытаясь отвернуть от меня голову, но ошейник удерживает ее на месте. Поэтому вместо этого она закрывает глаза. Я позволяю это.
Звонит мой мобильный. Я отвечаю, переводя звонок на громкую связь, и кладу трубку рядом с собой на диван.
— Алло?
— Привет, детка. - Голос Амелии заполняет комнату.
Я смотрю на Элли, и ее глаза расширяются, когда она понимает, кто на другом конце. Я снова включаю пульт и смотрю, как ее тело борется в оковах.
— Где ты? - Амелия продолжает. — Мы ужинаем с моими родителями. Мы ждем тебя.
Элли моргает, по ее щекам текут свежие слезы.
— У меня не получится. - Я включаю вибратор на самую высокую настройку, наслаждаясь тем, как напрягается тело Элли.
— Что? - Амелия хнычет. — Но, малыш...
— Меня сегодня не будет дома.
Элли рыдает, понимая, что она будет моей игрушкой всю ночь напролет. Я собираюсь отправить ее тело на небеса, но это будет похоже на ад. Я собираюсь сделать его жестоким.
Амелия тяжело вздыхает, но затем добавляет:
— Ну, тогда ты можешь загладить свою вину передо мной завтра. - И по тому, как ее голос понижается, вы можете сказать, что она имеет в виду меня и ее в постели.
— Все, что ты захочешь, - говорю я и смотрю, как бедра Элли снова отрываются от стула, готовясь ко второму оргазму. Ее тело не в состоянии контролировать себя. Элли делает глубокий вдох через нос, ее тело наклоняется.
— Люблю тебя, - говорит Амелия.
Я заканчиваю разговор как раз в тот момент, когда Элли приходит снова. Я выключаю вибратор и смотрю, как она спускается с высоты, опускаясь обратно в кресло. Она открывает свои тяжелые глаза, и они останавливаются на мне. Они сужаются, она злится на меня. Но этого недостаточно. Она далеко не там, где мне нужно, чтобы она была.
— Если тебе от этого станет легче, я тоже ее не люблю.
Она рыдает, ее тело дрожит.
— На чем мы остановились? - Я беру фломастер и пишу еще одну цифру на ее груди рядом с последней. — Я надеюсь, что это смоется до твоей первой брачной ночи, - говорю я, и она крепко закрывает глаза.
Ее мать официально объявила о помолвке своей дочери с Ченсом. Когда вы планируете свадьбу через две недели, у вас есть много времени, чтобы наверстать упущенное. И ее мать хочет, чтобы свадьба была большой и яркой.
Я позабочусь о том, чтобы этот день мой маленький демон никогда не забыла.
— Я бы не хотел, чтобы Бекс усомнился в твоей преданности ему.
Она изо всех сил качает головой и кричит в скотч.
— Ты знаешь, что они делают с дамами, которые изменяют своим Лордам? - Я продолжаю, как будто ей не все равно. — Не имеет значения, изнасилование это или она добровольно раздвигает ноги. Измена есть измена. Я не говорю, что согласен, но таковы правила. - Я пожимаю плечами, наблюдая, как ее ненависть ко мне растет с каждой секундой.
Я снова поднимаю бедра, чтобы достать свой перочинный нож. Я открываю его и провожу им по ее дрожащему бедру, осторожно, чтобы не порезать ее.
— Ее Лорд тащит ее в собор, брыкающуюся и кричащую. Он раздевает ее догола, связывает у алтаря на глазах у прихожан. Затем корзина для пожертвований передается его коллегам-Лордам, которые заполняют скамьи. Но вместо того, чтобы собирать деньги, они раздают бритвенные лезвия. Затем, один за другим, Лорды встают, идут к алтарю и режут свою Даму. Кровь - это цена, которую мы все должны заплатить.
Я провожу кончиком лезвия между ее ног, и ее тело напрягается. Медленно я провожу им вверх и по ее животу.
— Конечно, есть правила. Ее Лорд отдает приказы. Не резать слишком глубоко. Не более двух дюймов в длину. Держаться подальше от ее влагалища … Правил может быть столько, сколько он захочет. Она его жена. Его приношение.
Я подношу нож к ее груди и щелкаю им по пирсингу, заставляя ее вздрогнуть.