Дед улыбается беззубым ртом. Такой уж он старорежимный. К зубному врачу много лет ни ногой. Но природа пощадила деда, он и беззубый еще симпатичный. Или это я так к нему привык, что среди других стариков мой еще о-го-го. И симпатяга, и живчик, каких еще поискать. Кроме этого дед обладает невероятной способностью рассказывать истории, из которых можно делать настоящие сериалы.
Сейчас я смотрю на него и вижу, что глаза покрылись влагой и заблестели. По давнему опыту знаю, нашлась генеральная линия очередной жизненной повести. Это забавно. История поможет скоротать время на озере, где нет мобильного интернета и связь чуть жива.
Дед уловил мою заинтересованность.
– Как такое приснится, так я Парамона Перфильича вспоминаю. Думаю, чем черт не шутит? Я еще мальчонкой был, у нас Парамон Перфильич в деревне жил. Мне уж семнадцать стукнуло, он в пятьдесят третьем от денатурату сгорел. Так вот, у Парамона Перфильича все нательные инструменты до самого последа в порядке были. Работали, пусть не как часы, но сносно. А иногда и отлично. Спрашивается, почему? Потому что голова у него была светлая. Она импульс характеру давала и на оптимизм его настраивала. За всю жизнь Парамон Перфильич ни разу не угорел ни от какой беды, ни от какой обиды. Вот такой человек у нас жил. Жил бы, да и жил. Что тут такого? Мало что ли народу в России-матушке живет. Но за ним кое-какие фортели водились. Первый. Он на день Победы к пиджаку медаль за турецкую кампанию, полученную от самого Скобелева, прикалывал. Это, я тебе скажу, не фунт изюму изжевать. Сейчас прикидываю, так почти полтораста лет назад Парамон Перфильич эту медаль получил. В семьдесят восьмом году, за двадцать два года до начала двадцатого века еще. Вот такой был у нас человек. Парамон-то Перфильич со Скобелевым под Шипкой турок бил. А как пришел домой, гоголем по деревне мимо всех баб. И сразу троим приглянулся. Было дело, старухи сказывали, из-за этого Парамона Перфильича бабы друг дружке все космы повыдергами. А он только боевые усы подкручивал, да сапоги дегтем смазывал. Пока Кокандский поход не подвернулся. Оставил он жену с ребятенками на попечение общества, а сам надел новый российский мундир и ушел в Азию. Долго ли, коротко ли, только вернулся Парамон Перфильич с Кокандского похода кум королю. Опять же сказывали, что он по дороге домой заприметил пятерых абреков да и погнался за ними. Был он лихой, хваткий, отчаянный. Стало быть, абреков он ухайдакал, а золотишко из их карманов в свой ранец переложил. Тут уж он в соседнем городке к зажиточной мещанке посватался на двадцать годов его моложе. И статная, и красивая, грудь налитая, щеки розовые, губы рубиновые, зубы перламутровые, а за Парамона Перфильича пошла. Никто не знает, сколько уж годов ему было, как случилась у нас японская кампания в пятом году. Парамон Перфильич жене поклонился, детей поцеловал и был таков. Воевал под Порт-Артуром, прославился под Ляояном. Был ранен, награжден и воспроизведен. Получил Парамон Перфильич низший офицерский чин прапорщика. Пошил себе мундир. И, приехав в город, стал щеголять перед женщинами. Вот тут больше никто не помнил, как он от овдовевшей дворянской жены сбежал на германскую войну. Народу после много перетусовалось. А когда мы подросли, наши матери и отцы показывали на Парамона Перфильича и дивились его здоровью. Рассказывали, что внук Парамона Перфильича стал красным командиром и попал на Дальний Восток. Как раз там стычка с японцами и произошла. Так Парамон Перфильич сам поехал к внуку, посмотреть, добро ли тот воюет. И угодил в самый разгар боев. Потом сам рассказывал, как второй раз с самураями схлестнулся. Но в этот раз япошки отхватили все сполна. После Халхин-Гола Парамон Перфильич сватался к буфетчице на железнодорожной станции. Она над ним мудрять начала, мол, какой уж из вас теперь мужчина, когда вы на стольких войнах родину защищали? Ох, как взбеленило это мужика. Он взвалил на плечи столитровую бочку с пивом да и вынес из буфета на привокзальную площадь. Угощал всех проезжающих. Пока милиционер из району не приехал. На что Парамон Перфильич отговорился, вот, мол, буфетчица проявила стахановскую решимость, решила как можно больше людей пивом напоить. А он только исполнял, как честный гражданин, помогая работникам рабочей кооперации. Вот так с буфетчицы все ее надбавочки да пенку на пиве и снес. Платить ей за сто литров пива пришлось. А фельдшерица, не будь дура, сама пошла замуж за Парамона Перфильича. И так с ним до самой войны душа в душу и жили. Я уж фельдшерицу-то помнил немножко. Добрая была. Как увидит, подзовет, полезет в свой саквояж и даст на всех колбаску глюкозы. Вкуснятина! Это уж в войну было. Тогда Парамона Перфильича дома не было. Одни говорили, на войну ушел, другие сказывали, что нашел он маруху, что на мукомольном заводе работала, и так у мучного мешка прожил четыре года. Но за Отечественную войну награда у него была. Опять же, наши после войны говорили, что прослышал Парамон Перфильич о каком-то там профессоре. Мол, так и так, приехал на Ленинградский фронт профессор винтовку усовершенствовать, и сражается снайпером за милую душу в восемьдесят лет. Да, я как сейчас помню, так в газете написано и было… Наверное. И айда… Крепкий был мужчина. Вот, не помню, что с фельдшерицей стало? Померла, наверное. Все, все, кто в молодости Парамона Перфильича знал, все давно померли. А он все жил и жил. В пятидесятом году в последний раз женился. Или в пятьдесят первом? Хороший человек был. Счастливый. Ему старухи за новую бабу начнут выговаривать, а он отвечает: «А что же мне мимо счастья ходить что ли? Я как кралю вижу, во мне жизненный ключ просыпается. Глаза горят, кровь бурлит, под кожей мурашки бегают». Вот и нате вам с бубенцами! Не случись оказии с козьей ножкой, может быть, он бы до сих пор живой был. Как ты думаешь, может простой мужик полтораста лет прожить, или брехня все это?